Специальный корреспондент издания «В мире спорта» Александр Косяков побеседовал с Владимиром Сочновым, который лучшие годы своей карьеры провёл в московском «Спартаке», завоевав с ним четыре «серебра» и одну «бронзу» чемпионата СССР, но при этом единственный трофей, кубок страны, он добыл уже после перехода в «Торпедо». В этом эксклюзивном интервью вы узнаете о тернистом пути этого уникального футболиста, который сделал себя сам, пройдя путь от парнишки с заводских окраин, закончившего техникум, отслужившего в армии, работавшего на заводе и игравшего на первенство района до игрока одной из самых именитых команд страны, который сохранил в себе с юных лет прекрасное чувство юмора и несгибаемый характер.

Когда мне представилась возможность поговорить с Владимиром Сочновым, то посмотрев его сегодняшнюю фотографию в интернете, я немного растерялся. Ведь у меня в памяти остался молодой, быстрый неуступчивый правый защитник московского «Спартака» времён Константина Ивановича Бескова, начала 80-х годов прошлого века, а с фотографии на меня смотрел глубоко зрелый мужчина, которому в сентябре этого года исполняется 70 лет. Но когда мы с ним встретились и стали вспоминать его биографию, то годы куда-то улетучились, и я увидел перед собой молодого человека, cкромного с прекрасным чувством юмора, с самоиронией. А самое главное, довольного своей жизнью, искреннего и интересного собеседника. Владимира Борисовича Сочнова можно по праву назвать уникальным футболистом и даже не за его футбольные качества, универсальность, скорость, неуступчивость и надёжность. Необычность его состоит в его жизненном пути к признанию, как спортсмена, как футболиста международного уровня. Да, Сочнов не играл в сборной, но он завоевал свой авторитет, защищая цвета московского «Спартака» в 25 международных встречах с такими командами, как лондонский «Арсенал», «Астон Вилла», «Брюгге» и многими другими соперниками по Кубку УЕФА. Нельзя забывать и то, что он неоднократно входил в списки 33-х лучших игроков страны, а в 1983 году Сочнов вошёл туда под номером один среди правых защитников. Он практически от сохи пришёл в знаменитую московскую команду, возглавляемую настоящим корифеем среди футбольных тренеров, и стал её неотъемлемой частью. И ещё хотелось бы отметить, что футбол был для него всегда способом жизни, удовольствием. Он никуда сам не рвался, а просто отдавал всего себя футболу. И судьба отблагодарила его за это, ведь не каждому пареньку, родившемуся в простой семье в середине 50-х, удалось пройти через тернии и выйти к звёздам, звёздам футбольным, и в итоге не затеряться среди них. А ещё Владимир Борисович на нашу встречу принёс не только фотографии, но и вырезки из старых газет, где он упоминался. Но самое интересное, что эти заметки были не из «Советского спорта» и «Футбол-хоккея», а из заводских газет тех времён, когда он ещё играл за «Знамя Труда» из Орехово-Зуево! А одна заметка удивила больше всего: она была напечатана в заводской многотиражке Первого государственного подшипникового завода. О молодом мальчике Вове Сочнове там были написаны хвалебные слова, когда он выступал на первенство Москвы за клуб «Подшипник» в 1969 году.

— Владимир, вы родились в Москве?

— Да, мы жили в общежитии в районе Нижние Котлы. Отец приехал из деревни c Калужской области, устроился сварщиком на завод, а мама у меня с Воронежской области, тоже из деревни. Она закончила неполные восемь классов, стала работать дворником. В Москве они познакомились, поженились, а потом родился я. Так что, я сам не из деревни, а москвич, впитал в себя Москву с молоком матери (смеётся). Потом мы переехали на улицу Фёдора Полетаева в «хрущёвку», тогда их только начали строить по всей Москве. Там в 62-м году родился мой брат. Сзади нашего дома была деревня Кузьминки, из окон хорошо были видны сады, деревенские дома, собаки лаяли. Вся деревенская жизнь была как на ладони. Потом там школу двухэтажную для деревенских построили. Вот такая была Москва моего детства.

— А как вы в футбольном клубе «Подшипник» оказались?

— Я тогда не знал, что «Подшипник» недалеко от моего дома находился. До него надо было на 159-м автобусе несколько остановок ехать до конечной Шарикоподшипниковой улицы, а потом пройдёшь через «железку», и там сразу стадион.

— Вас туда родители отвели?

— Нет. Они у меня от спорта были далеки. Отец никогда ничем не занимался, мать — тоже. Я вообще не понимаю, откуда у меня спортивные гены взялись. В родне спортсменов и близко не было.

— Ну, тогда выходит, что вы самородок?

— Наверное. Шучу, конечно. Но спорт меня притягивал. Я играл в футбол, любил баскетбол, играл за сборную школы, любил гимнастику, через «козла» легко перевороты делал, мог на брусьях что-то изобразить и на турнике тоже, и по канату лазил. В настольный теннис играл, а на лыжах, вы знаете, я не ходил, я просто бежал, как угорелый.

— Но всё же, как вы именно к футболу пришли?

— В футбол я начал играть ещё тогда, когда мы в общаге жили. Вокруг неё дома были, а за ними площадка, там и бегали с утра до вечера, а зимой, на ней же, в хоккей играли. Помню, я попросил отца купить мне коньки. А мы жили на пятом этаже, и я спускался на коньках по лестнице, находил замёрзшие лужи у подъезда, разбегался по ним и падал, так и научился сам кататься.

— Давайте вернёмся к футбольному клубу «Подшипник», который вам дал футбольное образование?

— Это уже было, как я говорил, на улице Полетаева, когда мы жили в «хрущёвке». Там тоже была площадка. И к нам часто приходил молодой парень, возился с нами, мы били ему по воротам. Он играл за мужскую команду «Подшипник», а там тогда у них был набор ребят 55-го года рождения. И он за нами следил, и меня подметил. Я шустрый был, любил повозиться с мячом. И как-то он мне говорит: «Давай, я тебя покажу тренеру, там запись идёт в футбольную секцию. Хочешь играть в нормальном клубе, за команду? Будешь ездить по Москве, с другими командами играть». А мы уже с ребятами до этого ходили в другие клубы записываться, в «Станколинию», «Фрезер» и точно не помню, но, по-моему, ещё в «Мясокомбинат». Нас там не брали, где-то был набор закончен, где-то мы не подходили. И я решил попробовать.

— В «Подшипнике» вы надолго задержались?

— Да, практически до выпуска. Мы тогда, когда я был уже почти на выходе, играли турнир, который организовал ЦСКА, там у них на гаревом поле на Песчаной улице. Наш тренер знал тренера «армейцев» Николая Дмитриевича Козлова и после этого турнира меня в ЦСКА оставили.

— И сколько вы там пробыли?

— Где-то около года. А потом наш 1955 год распустили по домам. В дубль никого не взяли, кроме сына известного тренера ЦСКА и сборной Валентина Николаева. И то не по спортивным заслугам, просто он там армию проходил. Тогда в дубль взяли почти весь выпуск ЦСКА 1954 года. У них была отличная команда, которая ездила на союзный турнир и заняла там первое место, в дубль же было не пробиться. Если честно сказать, то я тогда в юношеской команде ЦСКА не всегда в основной состав проходил. За счастье было в спортроту попасть, которая квартировала у метро Аэропорт. Подметать, убирать что-нибудь или грести листву. Все хотели туда попасть, но никого не взяли.

— И что было с вами дальше?

— Закончил техникум, и меня распределили на «Авиационный завод имени Туполева» (КБ «Туполева» – прим. автора), где я стал ждать, пока осенью меня заберут в армию. У меня была специальность «авиационное строение» или что-то в этом роде, и я попал в какой-то конструкторский отдел, в бригаду чертёжников и чертил унитазы и другие внутренние части самолёта. Рвения я особого на работе не проявлял, один футбол был в голове. Честно говоря, я тогда в этот техникум пошёл после 8-го класса за компанию с другом, поэтому к авиации и к черчению у меня никакого интереса не было.

— А в школе как вы учились, ведь в техникуме и зачёты и экзамены надо было сдавать?

— Хорошо учился, на четвёрки и пятёрки. Точно помню, что у меня была пятёрка по физкультуре. Физику и математику тоже знал.

— А в институт не захотели поступать?

— Нет. Знал, что в армию пойду, а потом, как говорится, куда судьба выведет.

— Судьба вас, извините, вывела не только в люди, но сделала человеком, которого знали по всей стране. Забегая вперёд, спрошу про популярность, как её пережили, ведь спартаковцев, того бесковского созыва, чуть ли не на руках носили?

— Да, было дело. Но меня, пожалуй, не очень-то носили, там и без меня хватало кого носить (смеётся).

— Вернёмся назад. Осенью 75-го вас забирают в армию. Так?

— Да. Сначала были проводы. Потом попадаю на «Угрешку» на сборный пункт. Хорошо помню, это было 3 ноября, но погода, как зимой, снегу намело, мороз, и меня отправляют в Душанбе в сержантскую учебку в ракетные войска. Не знаю, почему, наверное, потому что мне уже было почти 20 лет, и я был после техникума. Но улететь в Душанбе нам не удалось из-за нелётной погоды: нам сказали, что мы поедем через неделю на поезде. И нас уже стриженных отправляют по домам до 10-го числа. Прихожу домой лысый, а там ещё столы не убрали. Отец увидел меня, смеётся и говорит: «Ну что, тебя уже из армии выгнали?».

— В спортроту там в Душанбе случайно не попали?

— Нет. Спортрота была позже. А сначала отпахал полгода на точке в небольшом городке Куляб, рядом с Афганистаном. Слава богу, тогда ещё войны не было, и меня после учебки отправили в Казахстан в Сары Шаган, на полигон, где ракеты запускают. Это прямо на озере Балхаш, а оно наполовину солёное, а наполовину пресное. А там зимой холод, ветра, а летом жара 50 градусов, пить хочется, и нам ещё повезло, что у нас была пресная часть Балхаша, и мы пили воду прямо из озера, купались в нём тоже. И тут вдруг приказ, собираем сборную округов по футболу. Даже не тех, кто хорошо играет, а тех, кто просто умеет. И так я поехал в «Ташкент — город хлебный» на соревнования. Мы там сыграли уже не помню, как, но самое главное — нас десять человек из разных округов оставили там на три месяца, как бы в командировку в спортроту. Там уходили ребята на дембель, места освобождалось, и нас взяли на вспомогательные работы, бассейн чистить, что-то убирать, помогать. С футболом совсем это не было связано. Но мы не жалели.

— Повезло вам?

— Ещё бы. Ходили по гражданке, в кедах. Свой повар у нас был, плов нам готовил. Никто там за нами не следил. Прапорщик придёт утром, отметит кто дежурный, а мы потом отправляемся за пивом с ведром. Не жизнь, а малина. Думали, что до конца так будет, но всё скоро закончилось, и мы вернулись все в свои части. Приехали в часть, а там уже про нас забыли, с довольствия сняли и говорят: «Зачем приехали, куда вас теперь девать?!». Поселили нас пять человек отдельно и какое-то время решали, что с нами делать. Искали дырку, куда засунуть, потом нашли и отправили в Алма-Ату. Там мы пробыли в части немного времени в самом городе, а затем рядом с Алма-Атой нашли нам городок, и мы там стали строить укрытия для ракет. Кто-то сварщиком был, кто-то бетон мешал как в стройбате. Так мы там до дембеля и дотянули. Не было ни политических занятий, ни построений, но жили в казарме.

— А когда из армии пришли, чем стали заниматься?

— Вернулся на авиационный завод, откуда и уходил. Мне там кстати дали «секретку». Пять лет потом был невыездным. В «Спартаке» выезды на матчи с «Брюгге» и с «Кайзерслаутерном» в 1981 году из-за этого пропустил. А так начал в футбол играть, сначала за цеха на первенство завода, потом на первенство района. У нас хорошая команда была, ребята взрослые, во Второй лиге поиграли. Они мне говорили: «Ты там открывайся впереди, а мы тебе всегда отдадим». А в нашем районе жил тренер команды «Знамя Труда» из Орехово-Зуево Михаил Васильевич Захаров. Он иногда наши матчи смотрел, когда мы с другими заводами играли. А я был заметный на поле, бегал быстрее мяча. Я ещё когда в мальчиках играл, то мне обводить никого не надо было. Я пробрасывал мяч вперёд и просто оббегал защитника. После одного из таких матчей Захаров ко мне подходит вместе с Пименовым Анатолием Федоровичем, который тоже вместе с ним раньше играл за «Знамя Труда» и говорит: «Давай к нам приходи, будешь во Второй лиге играть». Я подумал, почему бы и нет, уволился с завода и стал получать в «Знамя Труда» ставку 80 рублей.

— Вы там в Орехово-Зуево жильё нашли?

— Нет. Я ездил туда каждый день, час сорок на электричке туда, час сорок — обратно. Но я был счастлив, теперь не надо было на заводе целый день сидеть. Выезжал из Москвы в 9 утра. В 11:00 — тренировка, потом обед, и вечером — домой. А затем уже игры и выезды пошли: в Курск, в Пятигорск, в Батуми. Но я сначала на лавке сидел. Не сразу в основу попал.

— Если взять статистику, то вы много забили за два года в Орехово-Зуево — 32 гола. В первом сезоне 15 мячей, во втором 17…

— Да, мы вместе с Раисом Гильмановым в нападении играли и наколотили там много.

— Хотелось с вами поговорить о вашем переходе в московский «Спартак», клуб, который дал вам не только широкую известность, но и становление, как игрока очень высокого уровня. Как вас взяли в «Спартак»? Вас лично Бесков пригласил?

— Нет, Николай Петрович Старостин. Здесь тоже случай сыграл огромную роль. У меня всё происходило в жизни как бы вне зависимости от меня. Я никуда не рвался, никуда не стремился. Это сейчас агенты тебе ищут клубы, пытаются куда устроить, куда продать. А мне тогда сказали, хочешь в «Знамя Труда», и я играл за «Знамя труда», а когда позвали в «Спартак», пошёл в «Спартак». А по переходу, что сказать: к нам после Захарова пришёл Виктор Петрович Белов, бывший спартаковец. Он знал «Деда», Старостина, и договорился с ним в манеже сыграть товарищеский матч со «Спартаком». Поиграть в манеже в те времена — это было огромное удовольствие. Тогда Бесков со сборной уехал куда-то на турнир заграницу. Состав был у москвичей не основной, но сильный. Но мы и без сборников проиграли 2:4. Правда я забил именно эти два гола Лёхе Прудникову. После матча Старостин показал Ивану Алексеевичу Варламову (второму тренеру «Спартака», который руководил командой в отсутствии Бескова) на меня и сказал: «Вот его надо взять». Лёха мне потом говорил: «Это я сделал всё, чтобы тебя в «Спартак» взяли». А ещё ведь интересно то, что, меня до «Спартака» звали в «Локомотив» к Сёмину в Первую лигу. Витька Ноздрин несколько раз приезжал, уговаривал. А я не пошёл. Какое-то было шестое чувство, что позовут из вышки.

— А как же Бесков, он одобрил потом ваше приглашение?

— Уже точно не помню, но меня оставили, и Константин Иванович решил меня переквалифицировать из нападающих в защитники. С нападением у него было всё в порядке. Серёга Родионов там хорошо начал играть, Калашников Сашка — тоже. И было видно по первым тренировкам, что в нападении мне ничего не светит. А вот правый край защиты требовал усиления. И Константин Иванович, как я понял, решил поэкспериментировать. Он требовал от меня, чтобы я не засиживался в защите, а играл по всей бровке. И если надо, то и обострял игру в нападении. Благо у меня навыки нападающего были хорошие. До чемпионата мы играли товарищеские игры, и я постепенно освоился и заиграл на новой для себя позиции. И получилось, что я, минуя дубль, сразу попал в основной состав.

— Владимир, извините, но меня одно удивляет: как можно было попасть в основу «Спартака» после таких жизненных перепадов, которые у вас до этого были: тут и техникум, и армия, и завод, и первенство района. Да и техника и все футбольные навыки шлифуются в хороших детских школах, у опытных тренеров. Многие из тех, кто с вами до этого вместе играл, стояли у пивных ларьков и пиво пили, а вы в звёздном «Спартаке» у самого Бескова играть стали?

— Я и сам до сих пор понять не могу. Это что-то из разряда чудес. Иногда подумаю, люди заканчивали с футболом в 25, а я только начинал.

— Курили, выпивали?

— Курить — не курил, даже в армии. У меня отец был заядлый курильщик. А я — нет. Выпивал конечно, как все. Здоровье было хорошее, да у меня и травм-то никогда практически не было.

— Как вас приняли в команде? Вы уже не мальчиком пришли, в 25 лет, да и кругом такие звёзды — Дасаев, Гаврилов, Черенков, Шавло и т. д., чемпионы СССР, игроки сборной.

— Нормально приняли. Конечно, мне было как-то неловко среди них, стеснялся, не знал кого на «вы» называть, кого на «ты». Мне ещё напихают; «Куда бежишь, почему не открылся?!». А я и слово боюсь вымолвить. Дасаев тогда сказал кому-то: «Вот взяли, ходит уже который месяц и молчит».

— С кем-то дружили?

— Cо всеми нормально общался, с Серёгой Шавло часто гуляли, разговаривали, с Эдиком Гессом тоже. С Гавриловым были не разлей вода. С Федей Черенковым в одном номере жили. Нас Бесков вместе селил. Я был с ним рядом, когда к нему из «Астон Виллы» приходили и предлагали остаться в Англии.

— Прямо при вас?

— Да. Мы тогда с ним лежали поздно в номере, телевизор смотрели. Там, по-моему, три человека пришло, один, вроде, как переводчик. Стали конкретно предлагать дом, виллу. Зарплату называли — 5000 долларов. А Федя тогда сказал: «Я с вами никуда не пойду. Идите к руководству». Он такой коммунист правильный был. Но вы понимаете, какие в те времена разговоры. Так что сорвался у Феди контракт и вилла ушла и грабли (смеётся).

— Извините, хотел спросить ваше мнение о Фёдоре Черенкове?

— Скромный он был. Но я вам о Феде скажу так. Его обожание было всеобщим, всенародным, если хотите. Но он при этом стоял на земле. Его это всё не касалось. Да и вообще мы любили говорить, что все медные трубы мы сдали на металлолом (смеётся). Он всем помогал, к нам раза четыре приезжал, к мальчикам, когда я в «Москабельмете» работал.

— А родители рады были, что вы в таких командах играли, стали обеспеченным, известным?

— Мать вообще не знала толком, где я и за кого играю. Отец к футболу тоже равнодушен был. Ему на заводе говорят: «У тебя же сын в «Спартаке». А он: «Правда, что ли? Это вы за ним следите, где он играет, а я нет».  Его, когда я за «Знамя Труда» играл, один мужик, наш знакомый, взял на футбол здесь в Москве на стадион «Москвич». А посмотреть на меня в «Спартаке, он так и не успел. Отец у меня рано умер — в 81-м году. Ему был всего 51 год.

— А брат-то знал, что вы пробились в футболе?

— Брат знал. Но интереса особого к футболу у него тоже не было.

— А когда вы женились?

— В З0 лет. А потом в 86-м у нас дочка родилась.

— Поздновато. Гуляли что ли всё это время или судьбу не встретили?

— Нет. У меня всё время в голове только один футбол был. Поздно в «Спартак» пришёл. Я в футболучился играть(смеётся).

— А квартиру «Спартак» вам сразу дал?

— Через два года, в 83-м. Бесков был не по этим делам. От него квартир и машин не дождёшься (смеётся). Мне Николай Петрович Старостин в тайне от него сделал однокомнатную на Проспекте Мира. Из неё Сашка Мирзоян съехал, и мне её дали.

— Владимир, в чём была сила и, не побоюсь этого слова, уникальность, того бесковского «Спартака»?

— Моё мнение: сила была в коллективе. Мы были не разлей вода. На поле чувствовали друг друга, за его пределами — тоже. Собирались часто вместе или у Дасаева, или в ресторане. А потом Константин Иванович всегда нам давление мерил. А ещё просил врача, чтоб он всем, кто был, по его мнению, «подверженным», завышал в журнале давление, даже если мы не пили. Чтобы, как говориться, знали своё место. Помню, у нас сезон был в 83 году можно сказать поначалу провальным: стали уже к нам люди из Моссовета приходить, кипяток сверху пошёл: «Константин Иванович, как же так? Такая команда и не может выиграть».  Мы после первого круга на 9-м месте шли. А Бесков не любит проигрывать. «Серебро» для него крах был. С Киевом было тогда тяжело тягаться, они уже можно сказать с форой в шесть очков начинали. И попробуй-ка там у них в гостях с украинскими командами поиграй. Они все бьются, как львы. А мы как начали второй круг всех «чесать», 14 матчей подряд не проигрывали. Тогда он плюнул на нас, отстал и сказал: «Делайте, что хотите».  А мы все, наоборот, сплотились и закончили чемпионат на втором месте.

— Вы провели за «Спартак» много матчей в Кубке УЕФА, что-нибудь запомнилось особенное?

— Все матчи по-своему особенные были. Тогда же все жили за счёт международных встреч. «Дед» звонил после жеребьёвки и предлагал всем командам играть вторую игру у них дома, там премиальные в валюте были: когда 60, когда 80 долларов. Это было больше в отличии от того, что платили у нас. Я имею ввиду премию за выход в следующий раунд. Они, конечно, с радостью соглашались, а мы там многих обыгрывали. Мотивация была запредельная. А так запомнились стадионы, газоны, поддержка болельщиков там у них была сумасшедшая.

— Как пришли в «Спартак», вы рассказали, а как оттуда уходили?

— Я сам не ожидал, скажу честно. Как-то внезапно всё получилось. Сезон закончился, а нам никто не сказал, что кого-то будут убирать из команды. Можно сказать, пришли на тренировку, а нам говорят: «Вы отчислены». «Дед» был против, говорил Бескову: «Что ты делаешь?» Но Бесков так решил. Мы же тогда Киев на кубок обыграли, и перспектива была взять со «Спартаком» трофей. Но взяли его в итоге с «Торпедо».

— А Бесков с вами хотя бы попрощался?

— Нет. Он где-то на юге отдыхал. Мы его хорошо знали. Он все эти процедуры прощания Николаю Петровичу поручал. Ведь что там получилось: мы же Киев в кубке по пенальти 4:3 обыграли, и Бесков назначил пенальтистов, тех, кто обычно не бьёт. Он решил подстраховаться. Не забьют, есть повод поговорить об отчислении. Так же было и с давлением. Проиграли, вот есть виновники. А выиграли, всё нормально. Один раз он мне сказал, когда мы проиграли: «Ты что, Сочнов, пил перед игрой?» А я ему: «Клянусь, нет, Константин Иванович!». А Бесков отвечает: «Так лучше бы ты выпил. Когда пьёшь, лучше играешь» (cмеётся). А в нашем случае, ему нужно было молодёжь привлекать: там были уже на подходе Шалимов, Мостовой. Я ещё подумал, ну со мной всё ясно, ему не нравилась, что у меня давление иногда подскакивало. Но Серёга Шавло, у которого с режимом всё нормально было, Васильич (Юрий Гаврилов, — прим. автора) — лучший распасовщик… Их то зачем.  В общем, все попали под раздачу.

— Пенальти-то вы забили?

— Да и Юра Гаврилов тоже, а Серёга Шавло промахнулся. Но Ринат два вытащил.

— А в «Торпедо» вас сам Иванов пригласил?

— Нет, с ним разговора сначала не было. Валентин Козьмич вышел на Серёгу Шавло, а Серёга уже меня подтянул. Он бы и Гаврилова взял, но там у него Лёха Буряк был на этой позиции. А мне нашли место правого полузащитника.

— В материальном положении проиграли, когда из «Спартака» в «Торпедо» перешли?

— Нет. Тоже самое. Если выигрываешь, то платят, не выигрываешь — нет. Иванов правда оценки не выставлял, как Бесков. Было попроще: выиграл — получи.

— C «Торпедо» Москва вы взяли свой единственный трофей — кубок СССР, играли в финале с донецким «Шахтёром», а до этого у вас было четыре «серебра» и одна «бронза» со «Спартаком»…

— Да. Так оно и есть. Но обидно, что в 81-м у Ростова кубок не выиграли. Тогда были обязаны побеждать. Но в «Спартаке» я провёл свои лучшие годы, а с «Торпедо» выиграл кубок. Но тут интересная история произошла с этим кубком: мы со «Спартаком» обыграли киевское «Динамо» по «пеналям», а затем, когда мы с Серёгой Шавло перешли в «Торпедо», то обыграли в этом же розыгрыше уже наш «Спартак». Тогда можно было во время одного турнира за разные команды играть. Мы ещё смеялись: «Смотрите, всю дорогу вам к финалу расчистили».

— Вы в «Торпедо» пришли вместе с Сергеем Шавло, с вашим партнёром по «Спартаку», а как вас принял там ещё один бывший воспитанник «Подшипника» Сергей Пригода? Вы пересекались с ним в юношах?

— Да, мы знали друг друга. Он на два года меня помладше был. К сожалению, он уже умер. У нас много ребят из «Подшипника» в «Торпедо» уходили. Но Серёга задержался там и стал, можно сказать, символом «автозаводцев». У нас тогда хорошая в «Торпедо» была команда. Сочетание опыта — это Полукаров, Круглов, Пригода и молодости, я имею ввиду братьев Савичевых, и того же Харина, которому было 18 лет.

— Вы были в командах у двух мощных тренеров с богатой футбольной биографией: у Константина Ивановича Бескова и Валентина Козьмича Иванова. В чём разница между ними?

— Разница большая. У Бескова всё было построено на технике. Мы на тренировках ни одного упражнения без мяча не делали. Он даже, если нагрузки давал, то с мячами. Мы когда с Серёгой Шавло пришли к Иванову, то плевались. Спрашивали постоянно, когда нам мяч дадут. Мы же с «Торпедо» на юг уехали на сборы, а в «Спартаке» сборы всегда в манеже были, по парку Сокольники бегали небольшие кроссики. А тут мы с Ивановым в Адлере как стали грязь месить, там же дожди в это время постоянно. А Козьмичу это в радость было. Утром часов в семь не свет не заря встаём, и давай на зарядку, а она, как говорится, с отягощением. Прибежишь, помоешься, завтракать не хочется. А в 11:00 уже первая тренировка, круги наматываешь туда-сюда.  У Бескова этого никогда не было. Мы сами зарядку делали, кто что хочет. Побегаем, попрыгаем, разомнёмся и всё.

— Иванов, как и Бесков, вас тоже не оставил в команде даже после выигрыша Кубка СССР. Тоже омоложение?

— Точно не помню, наверное. Мне в «Торпедо» обещали в новых домах двухкомнатную квартиру дать. Но потом вопрос отпал сам собой. Квартира прошла мимо меня (смеётся).

— Не обидно?

— Нет, я вообще ко всему в жизни спокойно отношусь. Вы говорили про Бескова, что не попрощался. Мы потом с ним в «Асмарале» прекрасно работали. Он тогда позвонил Гаврилову и говорит ему: «Давай, собирай всех cвоих друзей» (cмеётся).

— У вас после «Торпедо» футбольная карьера пошла по нисходящей. Опять «Знамя Труда» — немного, сезон в Первой лиге в «Крыльях Советов» из тогда ещё Куйбышева, а ныне Самары. А там вы как оказались? Читал, что просили помочь?

— Был какой-то разговор. Из Федерации футбола звонили. Я там со своим старым товарищем Раисом Гильмановым, с которым ещё в «Знамя Труда» играл, провёл один сезон. Много хороших матчей было, но всё равно вылетели.

— А к Романцеву во Владикавказ помогать поехали?

— Да. Жить-то надо было как-то. Хотя было какое-то время, что и там не платили. А потом всё наладилось. Это позже туда деньги пошли, когда нас там уже не было.

— А у Газзаева вы там не остались?

— Нет. Это целая история, которая требует отдельного рассказа. Но мне бы не хотелось сейчас ворошить прошлое.

— Что-то экстремальное?

— Скажу так, там нужно было подключать тогда романцевский «Спартак» в 89-м году, чтобы оттуда уехать и забрать все свои документы.

— Поэтому у вас и стоит одна игра за чемпионский «Спартак» в том же году?

— Да. Так было легче из Первой лиги в Высшую перейти.

— Ваша жизнь после футбола мало кому известна, в отличии от того же Олега Романцева, Валерия Газзаева, Сергея Шавло и многих других бывших известных футболистов. Спартаковские коллеги не звали к себе в помощники? Или тренером поработать никогда не хотели?

— Во-первых, я такой человек, что не люблю командовать. Я играл всю жизнь в футбол, и мне было этого достаточно. Даже если бы позвали, то не пошёл. Я закончил в Малаховке институт физкультуры. Потом, как появилась возможность, и Высшую школу тренеров закончил, но так — для себя. За ветеранов «Спартака» ездил играть. С удовольствием мальчиков тренировал в «Москабельмет». Школу там открыли. Потом, к сожалению, она закрылась.

— То есть вы не сетуете на судьбу?

— Нет, конечно. Вся моя жизнь — это цепочка счастливых случайностей. Единственное о чём сожалею, что в сборной не удалось поиграть. Бесков, когда тренером в сборной был, то вызвал меня на сборы в Новогорск, у нас тогда ещё Первая со Второй сборной в Лужниках играли, но я остался на скамейке, не получилось у меня выйти на поле. Но что говорить про меня, если даже сам Федя Черенков не попал ни на чемпионат мира, ни на Европу. Конкуренция была большая, да и Лобановский предпочитал брать своих.

— Но в олимпийской сборной вы поиграли…

— Да,  Сальков нас вызывал вместе с Эдиком Гессом. И Федя Черенков тоже с нами был. И у Малофеева в олимпийской тоже был. Мы вышли тогда из группы. Но Олимпиаду в Лос-Анджелесе нам из-за бойкота закрыли.

— А как в «Москабельмет» оказались?

— Да как-то играли там у них ветеранами «Спартака», и меня один парень, который у них работал, Толик Богданов, он за «Динамо» Самарканд играл, пригласил к себе помогать с ребятами заниматься.

— За сегодняшним «Спартаком» следите?

— Слежу.

— И как он вам?

— Был хороший момент до зимы, когда всех обыгрывали. И игра была местами даже похожая на спартаковскую. А потом купили игроков новых и игра разладилась. Не знаю даже почему. Может в коллективе что-то нарушилось. Посмотрим, что дальше будет.

— В конце спрошу вас о семье? У вас дочка, а внуки есть?

— Да, внучка есть в шестом классе, а внуку в июле год исполнится. Я счастливый дедушка.

— Спасибо за интервью.

— И вам спасибо.

Текст: Александр Косяков.

Фото: из личного архива Владимира Сочнова.

Поделиться ссылкой:

Метки: валентиниванов, владимирсочнов, знамятруда, константинбесков, николайстаростин, российскийфутбол, сергейшавло, спартак, торпедо, фёдорчеренков, фкзнамятруда, фкспартак, фкторпедо, футбол, юрийгаврилов