Специальный корреспондент издания «В мире спорта» Александр Косяков побеседовал с Сергеем Карасёвым, одним из самых авторитетных футбольных арбитров России, за плечами которого работа на всех главных турнирах Европы и мира. Что подтолкнуло его выбрать эту профессию, что в ней является самым сложным, как он строит свои взаимоотношения с футболистами и как справляется со стрессовыми ситуациями во время матчей. Об этом и многом другом вы можете узнать в этом эксклюзивном интервью.

Есть такое понятие как любовь с первого взгляда. Но, встретившись, с Сергеем Карасёвым, нашим самым авторитетным футбольным судьёй, на матче Звёзд футбола в декабре прошлого года, я понял, что существует понятие «контакт с первого слова», с первого рукопожатия. Сергей — это человек, который моментально располагает к себе, а это качество дано не многим. Оно помогает во многих профессиях, а уж футбольному арбитру оно просто необходимо. Ведь на поле ему приходится постоянно общаться с футболистами, объяснять своё видение того или другого игрового эпизода, убеждать в своей правоте и т. д. И игроки должны ему верить, понимать его и доверять его решению. Так и рождается взаимное уважение, которое помогает не только в футболе, но и в повседневной жизни. Судья, рефери, арбитр — это человек, который принимает решения и улаживает конфликты. А футбольному арбитру делать это порой приходится в считанные секунды, находясь в состоянии стресса под колоссальным давлением многотысячного стадиона. Не говоря уже о том, что от него зависит не только здоровье, но и судьбы людей. Сергей Карасёв — признанный арбитр не только у нас в России, но и за рубежом. Его судейский стаж в футболе составляет около тридцати лет. Мне самому около сорока лет назад, как говорится, на собственном опыте удалось узнать все плюсы и минусы  этой профессии, а именно судить районные футбольные соревнования среди производственных коллективов Москвы, в районе Кунцево, и сейчас по истечении стольких лет было вдвойне интересно поговорить с Сергеем  о том, как ему совсем ещё молодому парню, начавшему судить в 16 лет, удалось пройти такой нелёгкий путь и дорасти в своей профессии до таких высот.

— Cергей, мы с вами договорились об интервью в течение пяти минут, при том, что до этого мы не были знакомы и ни разу не виделись. Вы так со всеми быстро идёте на контакт?

— Во-первых, жизненный опыт какой-то есть, вижу, кто передо мной. Вы, как и я, человек из того советского времени, пусть я его и немного зацепил. У нас с вами есть много общего в восприятии сегодняшней жизни в отличии молодого поколения. А во-вторых, вы назвали людей, которых мы оба знаем, и это для меня тоже что-то значит. А в-третьих, я стараюсь особо не отказывать в интервью. Единственное – не нравится, что приходится повторяться, ребята молодые приходят, многие неподготовленные, задают одни и те же вопросы, на которые я уже по многу раз отвечал. Но понимаю, что нужно разговаривать со всеми.

— Как я понял, вы коммуникабельный человек.

— Это да. Я ещё с детства легко контактировал со своими сверстниками. В компании взрослых немного стеснялся, а так в общении с ребятами во дворе у меня проблем никогда не возникало. Когда я рос, то вся моя жизнь проходила на улице, на первом месте был футбол, играли мы обычно двор на двор. И я бы лично коммуникабельность в судейской профессии поставил на первое место.

— Вы производите впечатление интеллигентного и воспитанного человека. Как воспитывали вас ваши родители, кто они по профессии и передаёте ли вы усвоенное от них дальше, своим детям, которых насколько я знаю, у вас трое?

— Родителей моих зовут Вера Николаевна и Геннадий Николаевич. Они инженеры, работали в министерстве авиационной промышленности, там и познакомились в середине 70-х годов. Потом родился я, у меня ещё сестра есть на семь лет меня младше. Родители у меня — интеллигентные люди, с ремнём за мной никто из них не бегал, и вещи по квартире у нас никогда не летали. Понятно, что я взял многое от папы с мамой, которые на личном примере показывали, как себя нужно вести. Но и мы с женой вносим в воспитание детей что-то своё. А так мы, как и наши родители, стараемся с женой всё делать с помощью объяснений, причём постоянно. Это отнимает много энергии, но ничего не поделаешь, это дети, и к каждому из них нужен свой подход.

— А ещё хочется спросить о вашем увлечении «металлистами», группа «Slayer» и т. д. Уверен, что это не от родителей пошло. Они-то наверняка что-то менее жёсткое вам ставили слушать из музыки?

— Это я сам, родители здесь, разумеется, ни при чём. Но мама спокойно относилась ко всему, чем я увлекался. А вот папа возмущался иногда, но не высказывал каких-то категоричных суждений по поводу моих музыкальных пристрастий: в семь лет я услышал песню группы Европа «The Final Countdown» и заболел этой музыкой. Потом уже лет в четырнадцать проколол себе ухо, на концерты стал ходить, появилась чёрная кожаная куртка. Родители следили за моими увлечениями, но не препятствовали.

— Помимо футбола во дворе ещё каким-нибудь спортом занимались?

— Когда был совсем маленьким, родители меня отвели на фигурное катание на стадион «Юных пионеров» на Беговой, от которого мы недалеко жили. Но это продлилось недолго, а потом было плавание, в баскетбол играл в школе. А затем уже в восемь лет попал в футбольную школу «Тимирязевец» и до шестнадцати лет занимался там.

— В футбол вас папа привёл?

— Это как-то само собой произошло. Мой папа очень любил футбол, он сам играл на любительском уровне, выступал за заводские команды. И как-то в разговоре решили, что мне надо попробовать.

— Хотел спросить вас, до какого уровня в футболе вы доросли? Я видел, как играли судьи старшего поколения: Хусаинов, Анохин, Жафяров, Маляров, и скажу вам, что уровень у них очень солидный, да и ещё могу с десяток судей перечислить, кто помладше.

— Да, я про это знаю. Они хорошие футболисты и играли очень прилично. У меня, конечно, ниже уровень. Я сам не застал, но мне рассказывали, что многие, кто играл в командах производственных коллективов раньше, вполне могли выступать сегодня в командах Второй лиги. Это как минимум.

— А в судейство как вы попали? Я читал в одном вашем интервью, что ваш папа через какого-то судью вас направил попробовать себя в этой профессии. Получается, что это для вас была судьбоносная случайность?

— Можно сказать и так. Как я уже раньше говорил, я играл за ДЮСШ «Тимирязевец», и отец ездил смотреть все мои матчи. Так случилось, что в одном из матчей нас судил арбитр, в котором он узнал своего старого знакомого. С ним они раньше работали на одном заводе. И он дал нам информацию, как начать судить. А мне, конечно, в футбол хотелось играть. Я же тогда отдал ему уже восемь лет. Но отец убедил попробовать. Вот так всё и началось. В июле 1995-го я пришёл в Московскую коллегию судей и написал заявление о вступлении в эту организацию.

— Интересное начало карьеры у вас. Обычно отцы хотят, чтобы дети по их стопам шли, в инженеры, а тут футбольное судейство. Ведь футбольный судья — это «штучный товар», об этом в своём интервью рассказывал бывший судья Юрий Баскаков.  А вы вашего сына не хотите направить по своим стопам? Ему легче будет, чем вам. Если что, поможете. Примеров много.

— Сейчас трудно сказать, он ещё маленький, ему десять лет. Футболом он занимается, но что дальше будет, неизвестно. В принципе, в такой преемственности нет ничего плохого. А пока он даже не осознаёт, какого масштаба личность его отец (смеётся). Ребята его спрашивают о футболе, о судействе, обо мне, а он не знает, о чём идёт речь (смеётся). А так, если потом захочет, то помогу, конечно. Но даже, если у него будет желание, я опрошу несколько человек, чьему мнению я доверяю, и только после этого приму решение, стоит ему идти в эту профессию или нет.

— А у вас всё пошло, как нельзя лучше. Как вы добрались до таких высот? Ведь далеко не каждому арбитру выпадает честь судить матчи Лиги чемпионов, чемпионатов мира и Европы.

— Всё было постепенно, шаг за шагом. Начал судить я с мальчиков, приезжали инспекторы, смотрели за моей работой. У меня всё спокойно было, ни каких-то скандалов, ни драк. В итоге на это обратили внимание, а потом в один прекрасный для меня момент один из инспекторов сказал: «А не пора бы тебе пойти дальше, задатки у тебя хорошие есть». Постепенно я закончил с футболом как игрок и полностью погрузился в судейство. То, что, когда-то буду где-то совсем высоко, об этом и не думал. Больше даже было сомнений, что никогда наверх не вылезешь. Трудно было, я уже хотел заканчивать, когда во Второй лиге на пять лет застрял. Всё, думаю, это потолок. Но мне говорили: «Потерпи». И дотерпел, в 2008 году мне дали судить Премьер-лигу. А потом мы с женой были в отпуске в Барселоне. Ну и решили посетить одну из достопримечательностей, стадион «Камп Ноу». Это было лето 2009 года, игр в эти дни на стадионе не было, и там должен был состоятся концерт группы U2. Футбольное поле было в деревянных настилах, я спустился, стою и думаю: «Нет! Это нереально! Невозможно! Мне никогда здесь не судить!». Я тогда не был арбитром ФИФА. И вот проходит четыре года, и я уже в декабре 2013 сужу на этом стадионе «Барселону» с Месси в Лиге чемпионов. Так что нет ничего невозможного в жизни. Как говорится, делай что можешь, а там будь, что будет.

— Если вас вызывали судить международные матчи, то в какую страну вы ездили с наибольшим удовольствием?

— Трудно ответить, но, наверное, всё-таки в Италию. Мы там с женой любили гулять. Рим, Флоренция, узкие улочки. Мне она как-то ближе по эмоциональному восприятию, по колориту своему, архитектура там красивая. Да и итальянская кухня очень хорошая (cмеётся). А на судейство в любую страну мы же всегда на короткое время приезжаем. Если пробок нет, то в день игры до обеда, посмотреть что-то удаётся, собор какой-нибудь известный или ещё что-нибудь. А так принимают нас везде практически одинаково. И программа одна и та же: гостиница, на утро до обеда где-то погуляешь в городе, и потом стадион.

— А как у вас обстояли дела со знанием английского языка? Вы его специально учили?

— В школе у меня был немецкий, но я его практически не знал. А английский стал учить целенаправленно, когда судейством стал заниматься. Помню, ко мне подошли наши судейские руководители Валентин Валентинович Иванов и Сергей Владимирович Зуев и сказали, что у меня есть шанс судить еврокубки и поинтересовались, как у меня с языком. Сразу появилась огромная мотивация, и я начал усиленно заниматься английским. Сначала с тёщей, она у меня преподаватель английского и немецкого, и сама даже выучила турецкий язык. Потом кто-то сказал, что на Кипре есть курсы «Суперинтенсив», и можно, погрузившись вместе с другими слушателями в англоязычную атмосферу, за месяц его здорово подтянуть. Но месяца у меня не было, а две недели я для этих целей нашёл. В итоге практически 24 часа английского языка в день дали определённый эффект. Сейчас у меня нормальный разговорный английский, и я хорошо знаю всю футбольную и судейскую лексику.

— Перед встречей с вами я разговаривал с бывшем судьёй Тимуром Арсланбековым, который чуть старше вас, начинавшим вместе с вами, и он рассказывал, что вы и он тогда попали к старшему Баскакову, тоже очень известному судье, и много судили вместе. И у Тимура от этого времени остались очень хорошие воспоминания.

— И у меня тоже. Мы были с Тимуром в одной бригаде, нас тогда действительно взял к себе под крыло Валерий Георгиевич Баскаков. Мы поездили с ним по разным турнирам, познакомились со многими тренерами и с другими судьями, с футболистами, с ветеранами футбола… Судили турниры журналистов, «Спорт-экспресс» там был и т. д. Вообще, с Тимуром у нас богатый пласт совместной биографии. Я начинал судить в 1995 году, а он пришёл немного позже: где-то в 1997-1998-х годах. И мы с ним до 2004-2005-го года судили вместе.

— Сергей, вы судите давно, вам 44 года, здоровье позволяет судить и сколько лет ещё мы будем вас видеть на поле? Знаменитый судья Маркус Мерк, к примеру, в своё время стокилометровый марафон бегал.

— Да, знаю. Знаком с Мерком. Я был у него резервным судьёй на матче, когда он к нам приезжал. Помните, мы приглашали иностранных судей судить важные матчи в нашем чемпионате. По-моему, это 2007-й год был. Сколько я буду ещё судить, не знаю, самое основное на поле — давать качество, движение должно быть на поле правильное. А для того, чтобы правильно и хорошо двигаться на поле, нужны тренировки, практически ежедневные. Они нужны в том числе, чтобы сдать потом нормативы. А норматив — это экзамен, причём очень серьёзный. С каждым годом требования ужесточаются, практически в разы, и это почти невыполнимая задача, особенно для тех, кому больше сорока. Как я сдавал нормативы в этом году, это знает только моя семья и ещё те, кому за сорок, с кем я общаюсь. Это и Виталик Мешков, и Женя Турбин, и Серёга Иванов с Павлом Кукуяном. Скажу вам так, как бы смешно это не казалось, если меня спросят, что для вас труднее сегодня: сдать норматив или отсудить матч «Спартак» — «Зенит», я отвечу однозначно – сдать норматив (смеётся).

— Ещё раз вернусь к интервью с Юрием Баскаковым. В нём он рассказывал, как его отец Валерий Баскаков отговаривал его идти в судейство и сказал, что в этой профессии бочку мёда ты можешь в один момент испортить ложкой дёгтя. У вас таких очевидных ложек дёгтя было две, насколько я знаю.

— Да, это тот случай, когда долго переживаешь, не можешь заснуть, все эти ошибки постоянно крутятся в голове. Хорошо, если ты в одну и другую сторону ошибся, или когда твоя ошибка не повлияла на результат. А когда одна из команд не прошла в конечном итоге в плей-офф Лиги чемпионов, а другая из-за моей ошибки проиграла и вылетела из Лиги Европы, не попав в финал, это очень болезненно.

— Правильно я понял, что речь идёт об игре немецкого «Шальке» и португальского «Cпортинга» в Лиге Чемпионов и о матче Лиги Европы между «Зальцбургом» и «Марселем»?

— Да, об этих матчах.

— C «Зальцбургом» и «Марселем» всё понятно: угловой дали, где его не было, причём произошло это в самом конце матча. В итоге «Марсель» забил гол и вышел в финал. А меня же один момент интересует по матчу «Шальке» со «Спортингом»: у вас же был ассистент за воротами Виталий Мешков, и всё случилось перед его глазами. Этот эпизод есть в Интернете. Если вы там были под каким-то углом, и вам плохо было видно: в руку мяч попал или в голову, то почему Мешков вам не помог в этом разобраться?

— Тамбылочень сложный эпизод. Игрок поднял резко руку, и, казалось, что он именно рукой отбил мяч, а в лицо тот не попал. С моей позиции невозможно было точно увидеть момент: где-то мяч пропадает, и всё… Эпизод был и перед Виталием: он увидел, что игрок сыграл рукой и немедленно сообщил мне по рации, что надо назначить пенальти. Когда уже мы потом, после игры, просматривали этот момент, то поняли, что оба ошиблись, что там никакой руки не было. Но эпизод был очень сложный. Определить с того ракурса, где я находился, попал ли мяч в руку или в голову, было трудно. Там ещё ситуацию усугубило то, что «Спортинг» в меньшинстве играл, и сравнял счёт с большим трудом. В итоге же он получил от меня пенальти на последних минутах и проиграл, и как потом через пару туров выяснится, что именно этого очка ему и не хватило. Признаюсь, обидно мне до сих пор.

— С Виталием Мешковым общались после этого?

— Конечно. Такое бывает с каждым. Это человеческая ситуация. Виталик очень сильно переживал, я тоже. Мы до сих пор с ним в дружеских отношениях. А после матча было очень сложно. Как работать дальше! Мне было тяжело ему какое-то время довериться, и ему мне помогать. Это психология сумасшедшая. И нам надо было тогда разойтись на какое-то время. А время, как говорится, лечит. А вообще, Мешков — это один из самых лучших в Европе по VARу, он спокойнейший человек, у него фундаментальный подход во всём, у него всё обычно по полочкам, всё чётко отлажено. Виталик всегда ездил в моей бригаде в качестве судьи на VARе на все международные матчи.

— А кто формирует бригады судей на поездку на международные матчи и вообще дружеские отношения между судьями — это часто встречающееся явление или нет, ведь всё-таки вы все там конкуренты?

— Я всегда, как главный арбитр, формирую свою бригаду. Все, кто работал в департаменте судейства, понимали, что международные матчи — это зеркало нашего судейского корпуса. И мне нужны люди, которых я хорошо знаю, в профессиональных качествах которых я уверен, и с которыми мне по-человечески удобно. Скажем так, мы должны быть практически друзьями. А что сказать про конкуренцию? Я уже давно для себя решил, что должен конкурировать сам с собой. Мне ещё батя мой говорил: «Не надо смотреть на других, если что-то не так, не ищи проблемы на стороне, а работай над собой». Я и сына так своего учу. 

— Когда вы судили на ранних стадиях чемпионата мира или Европы, не задавались вопросом: «Почему меня не оставили дальше судить, не доверили главный матч?».

— Никогда таких мыслей не было, мы принимаем ситуацию такой, какая она есть.  Конечно, хочется большего, и амбиции присутствуют. Но к нам всегда после окончания группового турнира подходил кто-то из судейского руководства, тот же Пьерлуиджи Коллина и объяснял, что у вас всё хорошо, но выбор пал на других, потому что они тоже неплохо отсудили, но у них побольше опыта, а вы готовьтесь дальше. А вообще, интересные чувства возникают. Отсудил одну игру — отзывы хорошие, осудил вторую — тоже все довольны. И думаешь, сейчас тебе плей-офф дадут судить, потом ещё, может, что-то выше, а тебя раз, и опускают на землю. Ты потом анализируешь всё, что произошло, и приходишь к выводу: хорошо, что так. Надо быть благодарным судьбе. Как говорил «классик»: «Твои ожидания — это твои проблемы» (смеётся).

— А как происходит отбор судей на такие большие форумы?

— Тут всё очень просто: существует список судей. Это элита судейского корпуса. И если ты попадаешь в элиту — а это условно человек двадцать пять, то шансы судить чемпионат Европы сильно возрастают, а на чемпионате мира их поменьше, потому что там берут ещё судей из других конфедераций: Африки, Америки и. т. д.

— Судейство для вас — это трудная работа или состояние души? Поясню вопрос: есть водители, для которых водить машину — трудная задача, а есть те, которые за рулём отдыхают.

— Сейчас уже точно можно говорить, что судейство — это состояние души. Моя работа доставляет мне огромное удовольствие. Я иногда думаю: как же мне повезло в жизни! Я уважаемый человек, знаю многих людей, они отзываются обо мне хорошо, я прошёл огромный путь в профессии. У меня есть определённая репутация. Все знают, что если на матч назначен Карасёв, то это какой-то уровень. И моя задача состоит лишь в том, чтобы не обмануть ожиданий людей. Я всегда отношусь к своей работе ответственно. Даже, если я выйду судить пацанов во дворе, я буду их судить так же, как я это делаю в официальных матчах. Я по-другому просто не умею. Сейчас судейство для меня — это полёт души, я знаю, как коммуницировать с игроками. Я их многих знаю, они меня тоже. У меня авторитет есть, игроки меня уважают. Сейчас, понятное дело, нет Европы, а Европа, как не крути, влияет в лучшую сторону на авторитет арбитра внутри своей страны. И молодые ребята, которые не играли в еврокубках, в Лиге чемпионов, они всё равно раньше смотрели матчи, где я судил, меня знают, уважают, и это удовольствие, несравнимое ни с чем.

— А когда самый большой кайф в работе арбитра, когда тебя поздравляют после матча, тренеры, игроки или есть ещё приятные моменты?

— Cамые приятные моменты, это даже не когда тебя поздравляют, а когда игроки двух команд после игры жмут друг другу руки, обнимаются, что-то обсуждают своё, кто-то давно друг друга не видел, кто-то с кем-то раньше играл. И мой опыт позволяет мне сразу после финального свистка понять, удалась игра или не очень. Всё идеально не бывает. Кто там будет вспоминать какой-то фол в центре поля, если, конечно, это ни к чему печальному не привело. Футбол настолько многолик, многогранен и быстр, что всякая мелочёвка из погрешностей всегда присутствует. И даже, если тренер проигравшей команды не подошёл ко мне после финального свистка и игроки, может, какие-то тоже, я их понять могу. Главное — я вижу, что есть определённое спокойствие, значит всё нормально. И ещё не менее важное, когда иногда включаешь утром новости, и идёт обсуждение матча, и судья там не упоминается. Как будто он не существует. Нет такой фамилии. Есть футбольная избитая фраза – «Лучший судья тот, которого не видно на поле». Но я бы её перефразировал: лучший судья тот, которого немножко видно, но он помогает, в правильный момент жёлтую покажет, и это успокаивает игру. А в другой момент жёлтую не достаёт, осознавая, что это, наоборот, взорвёт игру. Это называется — человек держит игру под контролем и вмешивается минимально.

— А если тренер после игры не подал вам руку, есть разочарование?

— Нет, абсолютно. Если тренер проигравшей команды не подходит, я понимаю, что он может находиться в таком состоянии, что ему не о поздравлениях нужно думать, а о чём-то другом. А иногда тренеры команд, которые выигрывают, подходят к тебе и начинают высказывать: «Ты там что-то не свистнул, здесь что-то не увидел». Надо на кого-то все эмоции после игры выплеснуть. Я это всё понимаю и отношусь спокойно. Да и игроки не обязательно все должны подходить.

— Есть такое понятие — дух игры, и вы сами знаете, есть моменты, когда судья видят, как борются команды, особенно если одна из них ниже классом, более слабая, отдаёт всю себя на поле, то всегда есть ситуации, когда судьи, проникшись этим духом, пусть немного, но начинают ей помогать. Где-то лишний раз не свистнут, а где-то наоборот. Время в конце побольше добавляют, если те проигрывают. И вообще есть моменты 50 на 50, как говорится, на усмотрение судьи.

— Дух игры есть. Но самая большая проблема, что каждый для себя понимает дух игры по-своему. Мы порой играем этими двумя словами «дух игры». Но нужно понимать, что есть дух игры, а есть ещё правила игры, и их нельзя подменять. Дух игры, он больше относится к истолкованию моментов: вот написано, что за толчок игрока в спину должен назначаться штрафной, но это же не всегда так. Если же мы за любой толчок в спину будем давать пенальти в штрафной, то что тогда будет?! Ещё бывает в детских школах тренеры учат ребят, коснулись тебя в штрафной, чуть толкнули, ты падай. Дух игры — это на мой взгляд то, как судья понимает правила игры и как он интерпретирует эти правила на футбольном поле. Если нужно показать кому-то красную карточку или дать одиннадцатиметровый, то тут 50 на 50 не работает. Особенно вторая жёлтая карточка должна быть 100%-ой. Пенальти тоже не может быть 90%-м. Должна быть абсолютная уверенность в принятом решении.

— Вы призываете интерпретировать правила по-разному.

— Нет. Они для всех одинаковы. Но в этом и заключается профессионализм судьи: чувствовать все тонкости игры, видеть все подводные камни. Повторю ещё раз: если за толчок в спину соперника в штрафной площади автоматически по правилам идёт пенальти, то судья обязан рассмотреть этот эпизод со всех сторон. Или удар по ноге: там ведь соперник может немного задел её по касательной. А игрок падает, корчится от боли. И если судья по мнению людей, которые раз в жизни пришли посмотреть футбол и не прав, то люди, которые хотя бы раз играли в футбол во дворе, тебя всегда поймут.

— А вот симуляции и провокации, ведь это тоже встречается часто, возьмём тех же бразильцев, да и балканские игроки этим часто грешили?

— Это было всегда. Но сейчас игроки стараются более изощрённо действовать. Они ждут, где правильно подставиться, ищут контакт, хотят поймать этот контакт, им мяч не интересен, да ещё делают это виртуозно, со знанием дела. И ведь понятно, что это он не в этой игре придумал, он готовился заранее, как мы готовимся к этому футболисту, зная, что от него можно ждать, что угодно. Вы, наверное, помните, что нам дали ещё давно рекомендации давать карточки за удар локтем при выпрыгивании в борьбе за мяч. Так сейчас у нас футболисты выпрыгивают, чуть один другого задел, а то уже хватается за шею, за лицо, сразу падает, показывает, что испытывает невероятные муки. Вообще, мы знаем уже на кого обратить внимание, кто будет к нам постоянно бегать, выпрашивать штрафные, пенальти. Очень сложные симуляции есть сейчас, которые можно только каким-то шестым чувством распознать. Все такие моменты мы разбираем на сборах, перед каждым туром, которые проводит наш руководитель Милорад Мажич. У нас всегда есть что обсудить, всегда что-то новое для себя отмечаем.

— Ещё интересно узнать вашу точку зрения по допуску единоборств: один судья даёт играть, скажем так, по-мужски, бороться, а другой, как говорится, сажает команды на свисток. Это стиль судейства или же вынужденная мера с целью удержания игры под контролем во избежание нагнетания не нужной атмосферы?

— Вопрос сложный, мы несколько лет назад встречались, было обращение к арбитрам, чтобы они старались следить за тем, чтобы количество чистого игрового времени росло. Условно в Лиге чемпионов команды играют 70 минут, а у нас в чемпионате России, допустим, всего 45. А всё остальное время уходит на то, что кто-то лежит на поле, плюс замены, розыгрыши штрафных, угловые и. т. д. И к судьям обратились с призывом: «Дайте бороться!». Но вы знаете, можно так дать бороться, что игра не закончится.  А особенно это касается молодых арбитров, у которых авторитета никакого нет, да ещё если команда проигрывает, и дать ей бороться на грани фола, то драка вам обеспечена. Тут всё зависит от опыта, от авторитета судьи, где он находится, вклинивается ли он вовремя между игроками, способен ли он погасить страсти. Вообще, этому научить невозможно. Это или есть или нет.

— А если взять статистику, где больше фиксируется нарушений: у нас или в Европе?

— У нас нормальная статистика по нарушениям, почти такая же, как и в европейских чемпионатах: в среднем 22 нарушения за матч, может, только в Англии меньше, там, где-то десять. И соответственно по жёлтым карточкам у них там значительно меньше показатели. Если ты даёшь больше бороться и меньше свистишь, откуда там нарушения возьмутся!

— А как быть с жёлтыми карточками, ведь не для кого не секрет, что судьи стараются оттянуть предъявление карточек на более поздний срок в игре, тем самым исключая риск предъявления второй жёлтой, которая повлечёт автоматом красную?

— Если карточка железобетонная, то тут на секундомер не смотрят. Это может быть и 30-я секунда, и 90-я минута. Скажем, срыв атаки, один игрок схватил другого за майку. А вот если нарушение 70 на 30 или 80 на 20, то тут можно уже менеджментом заняться. Ты уже начинаешь человеку объяснять, все это видят. Потом если у другой команды такое же нарушение, то тоже разговариваешь. Это опыт определённый, все понимают, что судья не хочет никого рано сажать на жёлтые. Достигается определённый компромисс между судьёй и командами. Это очень помогает управлять игрой и держать всё под контролем. Но то, что позволяется делать на первых минутах, на 70-х уже не прокатит. Там уже все разгорячённые. Это вначале матча можно сказать, что я тебе это позволяю. Но если ты повторишь нарушение, то получишь сразу всё, что положено. И ты это удерживаешь. Во втором тайме ты не можешь уже заниматься внушениями. Люди устают, теряют позиции, концентрация уже не та, и тогда идут явные фолы, которые наказываются карточками.

— Не могу не задать вопрос по VARу. Как вам это нововведение, можно пару слов?

— С VARом стало легче судить, процент судейских ошибок уменьшился, но есть свои минусы: задержка игры надолго, да и нужно перерабатывать большой объём информации за считанные секунды и выносить правильные, взвешенные решения. И ещё скажу вам: работать на VARe — это отдельное, если так можно сказать, призвание.

— О судействе писали и говорили всегда, но в последнее время работа арбитров в прессе разбирается чуть ли не под микроскопом. Это делают и бывшие судьи и блогеры. И всё это идёт чуть ли не во время игры. Потом идёт подробный разбор, выставление оценок и т. д. Следите ли вы также за тем, как тренеры оценивают ваше судейство на пресс-конференциях?

— Ко всем, кто пишет о судействе, я отношусь спокойно. Запретить им это никто не может. Я уже достиг и опыта, и возраста по судейским меркам преклонного, что я сам лучше других знаю и чувствую, как я и на какую оценку отсудил тот или иной матч. И это даже не то, что меня другие мнения не интересуют, просто есть компетентные люди, которые мне непосредственно укажут на те моменты, где я мог поступить так или иначе, или на их взгляд стоило вынести то или иное решение. Это прежде всего старший коллега — инспектор матча. Конечно, это и руководитель судейского департамента Милорад Мажич. То, что люди пишут о судействе, в этом нет ничего плохого и ничего хорошего. Я в первую очередь имею ввиду тех людей, которые сами никогда не судили, а пишут, как бы с пониманием дела, и следить за этим и анализировать всё на это нет ни времени, ни желания.

— Я хочу вам пример один привести, когда судьи, может, и ничего не читают, а всё равно им кто-то информацию передаёт об их судействе. Сергей Кирьяков играл в Бундеслиге, и на нём судьи часто ставили пенальти, он обладал прекрасным дриблингом, и защитники не успевали за ним и сбивали его в штрафной. На одной из пресс-конференций знаменитый, уважаемый тренер Отто Рехагель обвинил Сергея в том, что он симулирует падения, и арбитры покупаются на это. После этого Кирьякова стали бить все подряд и бить здорово, а свистки арбитров молчали. Даже если вы ничего не читаете, то, может быть, вам рассказывают о том, кто что говорит?

— Я ещё раз разъясню, чтобы подвести черту под блогерами и всеми, кто пишет о судействе. Эти люди заняли свою нишу, и ради бога, нравится им писать, пусть пишут. Просто на меня это никогда не влияло и не будет влиять, потому что мне доверяют, у меня есть уже определённый статус, я выхожу на поле и делаю свою работу. И считаю, что делаю её хорошо в большинстве случаев. И это признанный факт, я к этому шёл многие годы. Я постоянно работаю на статусных матчах. Отсудить такие игры без каких-то небольших помарок, ошибок невозможно. Всегда возникнут тонкие моменты, и обязательно что-то порвётся. Но для опытного арбитра это должны быть единичные случаи, которые никогда не подорвут его репутацию. У каждого судьи есть свой лимит ошибок. Если блогеры и формируют чьё-то мнение, то молодой судья может где-то зашататься, а опытного арбитра это не собьёт, даже если ему кто-то что-то сказал. Ты делаешь своё дело, тебя оценили и инспектор, и департамент, есть твои коллеги, которым ты доверяешь, и с ними ты всегда можешь свериться, обсудить тот или иной эпизод игры. Это и Женя Турбин, и Виталик Мешков, да и многие другие. Мы давно договорились говорить друг другу правду. Лесть не идёт во благо. Нельзя находиться в своём замкнутом мирке. Вот это очень важно, а не слушать, кто там что о тебе сказал.

— Вы на заре своей судейской молодости работали боковым арбитром или, правильно сказать, ассистентом. И вообще, как это происходило у вас, когда вы стали постоянно судить в поле?

— Тут у всех своя история. Когда я начинал и судил маленьких пацанов, то работал в поле. Когда уже перешёл на старшие команды, то главными в поле были более опытные арбитры. На линии более узкая специализация, тебе не надо подходить объяснять, где жёлтая, где красная карточка, но со стороны ты видишь, как работает более старший коллега, что-то у него подмечаешь, набираешься опыта, и так по ступеньке, по ступеньке уже понимаешь, что такое быть главным, и как это всё работает. А много лет назад сделали специализацию: ты доходишь до определённого уровня, и уже во Второй лиге ты начинаешь судить либо как ассистент, либо как главный арбитр. В зависимости от каких-то личностных качеств.

— А каких качеств?

— Это трудно объяснить, некоторые сами уходят, понимая, что так проще, и это не их занятие. И вообще, ассистентом достичь высокого уровня всегда легче: такой ответственности как в поле, нет. Кому-то просто рекомендуют остановиться на работе ассистента, потому что лучше получается. У главного ведь много воспитательной работы. Всем этим двадцати двум человекам ты должен объяснить, что я здесь решаю и в тоже время помогаю вам, а ваше дело — играть. А вот, как ты будешь объяснять, здесь у каждого судьи свои подходы и приёмы. Но люди многие не обладают изначально этими качествами или просто не могут трезво оценивает свою дальнейшую перспективу. И у нас сейчас сложилась ситуация, что ассистентов очень хорошего уровня много, а главных арбитров не хватает. Подпитка идёт минимальная. Есть у нас сейчас региональные судейские центры, и тот же Виталий Мешков руководит судейской академий при РФС и воспитывает молодых арбитров. Уже появляется много перспективных ребят. И это, я думаю, вскоре даст необходимый эффект.

— Ваши ассистенты Игорь Демешко и Максим Гаврилин тоже судьи хорошего уровня?

— Нет. Они высокого уровня, мы вместе отсудили много международных матчей, прошли огонь и воду. И вообще, мы дружим семьями.

— Cергей, ещё одна, на мой взгляд интересная тема: неспортивное поведение. Можете рассказать о том допуске, когда судья предупреждает и удаляет за неспортивное поведение игроков и тренеров. Где та грань, за которой следует штраф? И дам вам пример из Бундеслиги: первое — это когда судья удаляет тренера за выражение: «Ты что, слепой?». А второе — это когда тренер кричал судье, чтобы он «надел футболку соперника». Вы за такое сразу удаляете?

— Это очень тонкая тема. Понятно, что, если есть прямые оскорбления, и, не дай бог, ещё с нецензурной бранью, тут вопросов нет. Всё видно, всё слышно, камеры всё фиксируют. Ни тренеры, ни игроки не хотят получать ни дисквалификацию, ни штрафы. Если к тебе бежит футболист и размахивает руками, брызжет слюной и кричит тебе, ты что слепой, то это красная без разговоров. А если ситуация более спокойная, визуально ничего не видно, нет размахиваниями руками, и футболист, может быть, специально, а, может, и просто в сердцах что-то бросил в твой адрес за твоей спиной, то нужно действовать тонко: устно его предупредить и желательно на его же языке. У опытного судьи такие ситуации редко встречается. Это больше с молодыми судьями происходит. У меня это случалось в начале моей карьеры, когда я в низших лигах судил. Мне было двадцать лет, когда я Вторую лигу начал судить, а игрокам было по тридцать, тридцать пять лет. Я это называю становлением арбитра. Тебя молодого начинают там прощупывать, пытаются вывести из равновесия. Это даже такая тактика у некоторых команд есть. И здесь слабину нельзя давать. Удалить — это проще всего. Тут надо находить общий язык, добиваться уважения. С тренерами сейчас никаких проблем нет, когда разрешили им карточки показывать. Они под камерами сейчас все находятся, микрофоны работают. А вот с игроками посложнее, тут, может, кто-то что-то сзади или сбоку незаметно для камер крикнул, и потом, если удалишь, то нужно идти на КДК, и там противоположная сторона будет доказывать тебе, что особо ничего не было и т.д.

— А по поводу «футболки»?

— «Футболка» — тут надо смотреть по ситуации, в зависимости от обстоятельств. Однозначно ответить не могу.

— Сергей, меня ещё интересует момент, когда вся скамейка постоянно вскакивает и начинает апеллировать к арбитру по каждому моменту. Сейчас есть все средства, чтобы сразу повтор игрового момента увидеть уже на скамейке. Вы как тут реагируете?

— Это элемент психологического давления. Давят футболисты внутри футбольного поля, давит скамейка и давят зрители. Но те, кто дошёл до Премьер-лиги, люди, которые прошли все дивизионы, их ничем не прошибить. У них опыта больше, на них это точно влиять не будет. Конечно, неприятно, когда кто-то бегает за спиной ассистента, что-то кричит. Но мы стараемся, когда это переходит определённую грань, подойти и предупредить. Может, мы иногда не всегда должную жёсткость проявляем там, где надо. Но мы всех этих тренеров знаем, и они знают, что мы можем их наказать. В таком ключе и работаем. Не всегда правда все судьи действуют по одному алгоритму. Это тоже наша проблема. Над этим мы работаем.

— А что вы скажете по поводу извинений судей перед тренерами? На одной из пресс-конференций один тренер сказал, что судья признался, что поспешил дать свисток, и в результате этого был забит мяч, и его команда в итоге проиграла. И тренер откровенно сказал, что у нас двадцать пять игроков, персонал и т. д. Об этом, кто-то должен помнить. Тренера тоже можно понять. Я знаю, что и вы извинялись.

— Да, было такое, я даже как-то через прессу извинялся за грубые ошибки, повлиявшие на результат. Но это было давно. А вообще, после матча, когда все разгорячённые, то таких вещей делать не стоит, ты же точно не знаешь, не смотрел видеоповтор. Да и тренер не всегда прав. Но здесь нужно в каждом конкретном случае смотреть. Когда человек извиняется — это всегда хорошо. Но нужно всё-таки чувствовать, в какой момент это делать.

— А если обяжут на пресс-конференции самим ходить, объяснять свои решения?

— Нет, я думаю такого не будет, это невозможно, там может и до мордобоя дойти. Матч закончился, все вокруг разгоряченные, кому-то что-то не понравилось… Судьи иногда закрываются в комнате, а тут их выставить на экзекуцию! Я уверен, что такие пресс-конференции будут выглядеть как шоу, и все билеты на них будут заранее распроданы (cмеётся). Сейчас меня многие спрашивают, а что вы будете в микрофон говорить после просмотра VARа. К сожалению, сам футбол людей меньше интересует.

— А как же тренеры, им же тоже приходиться отвечать сразу после игры?

— Ну здесь, другое. Я видел кусочки пресс-конференций. Там всё приблизительно плюс минус одно и тоже. Почему не получилось, правильно ли вы сделали замены. У нас было много подходов и т. д. А вот у судей другая ситуация, тут не объяснять тебя будут просить, а оправдываться за то, что на чей-то субъективный взгляд, ты поступил так или иначе. Нет, я думаю до этого, как судья, не доживу (cмеётся).

— Желаю вам дожить до лучших времён, когда вы будете снова судить в Европе, а в нашем чемпионате будет побольше матчей, после которых вас не будут вспоминать. А вообще, есть тренеры, которых очень интересно слушать на пресс-конференциях и которые могут развёрнуто рассказать о всех тонкостях игры.

— Согласен. Спасибо. И вам тоже удачи.

Cергей Хусаинов, советский и российский судья:

— Сергей Карасёв на данный момент — это наш лучший футбольный арбитр, который добился в профессии очень много. Сергея я знаю давно, помню, как он начинал судить. Он сделал себя сам. У него незапятнанная репутация. Он умеет держать удар, знает все тонкости и секреты в нашей профессии.

Текст: Александр Косяков.

Заглавное фото: Олег Бухарев.

Фото: Олег Бухарев, Наталья Бухарева и из личного архива Сергея Карасёва и Сергея Хусаинова.

Поделиться ссылкой:

Метки: динамо, российскийфутбол, рпл, сергейкарасёв, спартак, футбол, цска