Специальный корреспондент издания «В мире спорта» Александр Косяков побеседовал с Александром Бородюком — олимпийским чемпионом в составе сборной СССР. О его «футбольных университетах», о долгой игровой карьере в нашей стране и в Германии, об уроках тренерской профессии, которые он получил, работая бок о бок с Гусом Хиддинком – об этом и многом другом читайте в эксклюзивном интервью с Александром Бородюком.

Для меня Александр Бородюк — прежде всего, один из самых ярких игроков того московского «Динамо», которое «делало погоду» в отечественном футболе 80-х годов прошлого века. Хорошо помню, как он стремительно ворвался в чемпионат Советского Союза и сразу же без раскачки отвоевал себе место в основном составе прославленного московского клуба. За долгие годы в футболе Александр завоевал немало наград и трофеев и в качестве игрока, и как тренер. В его активе «золото» Олимпиады, Кубок СССР, дважды звание лучшего бомбардира чемпионата СССР, а вот стать чемпионом ни в Советском Союзе, ни в России, ни в Германии, где «Sascha» провёл семь лет своей ярчайшей игровой карьеры, ему не удалось. Мне же он запомнился, прежде всего, как незаурядный футболист и скромный человек, который никогда не играл в полсилы. За что и заслужил признание миллионов истинных ценителей футбола.

— Александр, вам недавно исполнилось 60 лет. Ваш послужной список включает «золото» Олимпиады, игры за национальную сборную СССР, за сборную России, затем последовала карьера тренера… Но начать это интервью мне всё же хотелось с вопроса о том, каким образом паренёк из провинции, из Воронежа, смог стать известным футболистом и тренером?

— Тут никаких открытий я не сделаю: всё было, как у многих ребят конца 60-х — середины 70-х годов прошлого столетия. Мяч, улица и с утра до вечера футбол. Прибежишь домой, хлеба кусок отрежешь, польёшь его подсолнечным маслом, потрёшь чесночком, посолишь, и опять гонять мяч. Жили бедно, но счастливо. Другие ценности были: дружба, верность, взаимовыручка.

— Я читал, что вас мама одна воспитывала?

— Да. Я очень благодарен ей, тяжёлая у неё была судьба. Жили мы в 12-метровой комнате, удобств — никаких. Я целыми днями на улице пропадал. Мама много работала и по дому сама всё делала, меня в строгости не воспитывала, дала мне возможность в футбол играть. Я как-то приехал в отпуск в Воронеж, уже в сознательном возрасте, и мама попросила меня мешок картошки в подвал спустить. Я поднял, чувствую, тяжело, и сразу мысль, как же она здесь без меня. Не успел подумать, смотрю, вслед за мной, она такой же мешок тащит. Говорит, я уже привыкла. Что тут сказать, на таких женщинах земля держится.

— Ну а как у вас всё-таки начался путь в большой футбол? Улица — понятно…

— Заметили меня. Были у нас люди, как говорили раньше, энтузиасты своего дела. Мы как-то играли у себя рядом с домом. Подходит человек, говорит: «Приходи ко мне в школу, у нас там футбольный класс открылся». Это был Юрий Николаевич Коротков, лучший игрок воронежского «Факела» за всю его историю. До «Факела» эта команда тогда называлась «Труд». Дальше меня направили в только что открывшуюся футбольную школу олимпийского резерва. Я не беру за точку отсчёта московские школы, но наша, наряду с ростовской, была очень хорошей, мы много турниров выигрывали. А это был определённый показатель её работы. Там у меня появился ещё один наставник — Борис Николаевич Чернышов. Потом пошли соревнования, разъезды… Так всё и началось.

— Вы уже тогда понимали, что будете играть на серьёзном уровне? Выделялись среди других ребят?

— Нет, ничего такого не было. Но тренеры говорили, что из меня выйдет толк. Я играл в футбол, мне это нравилось. А потом уже звёзды сложились так, что я перешёл в вологодское «Динамо», на горизонте уже армия маячила. Тогда Вторая лига мне очень помогла: тот жёсткий отбор, который я там прошёл. Да и игра против мужиков здорово меня закалила. Когда каждый раз тебе пихают: «Молодой! Давай, бегай, давай, в подкате». Всё время эти требования: «Давай, давай!». Как оказалось, всё это пошло на пользу. И когда я уже перешёл в московское «Динамо», адаптация в нём оказалась для меня не такой трудной, как у многих других ребят, у которых такой школы не было. Знаю, сколько на этом переходном этапе во Второй лиге талантов губилось, и не сосчитать. Психологически не каждый к взрослому футболу бывает готов. А вообще, когда речь заходит о тренерах, которые меня сформировали и как игрока, и как личность, то здесь нужно ещё отметить и Владимира Петровича Кесарева — нашего выдающегося футболиста. Это он заложил мне хорошую базу в вологодском «Динамо». Вспоминаю, когда я только пришёл в команду и прилично пробежал стометровку, он мне сразу сказал: «Парень, тебе тут делать нечего». Замечательный человек был, много сделал для нашего футбола.

— В Вологде вы не только этап становления прошли, но и будущую жену Галину встретили. Как вы с ней познакомились? Она не простая девушка была, сестра Сергея Кисельникова, чемпиона мира среди юниоров по футболу.

— Мы с Сергеем как-то зарубились на тренировке. Чуть не подрались, потом помирились. Он мне сказал: «Парень, у тебя есть характер» и добавил: «Тут у меня сестра недалеко сдаёт экзамены в педагогическом институте, пойдём посмотрим». Увидел её, сразу понравилась, так и живём почти сорок лет вместе.

— Насколько я знаю, играя за московское «Динамо», вы дважды по итогам сезонов 1986 и 1988 годов стали лучшим бомбардиром чемпионата СССР. А это другой статус, другая ступенька в карьере, другой уровень заслуг перед командой. Не так ли?

— Абсолютно. Уверенности это точно придаёт. Тут тренеры Сан Саныч Севидов, Эдуард Васильевич Малофеев сыграли большую роль. Они оба мне доверяли и позицию на поле нашли правильную, чтобы я полностью смог раскрыть себя. Я ведь начинал в «Динамо» левым полузащитником, сзади меня играл Александр Маховиков. Взаимодействие с ним мне очень многое дало. Нас раньше к игрокам прикрепляли. Ответственность большая была у каждого. Упустил своего игрока, потом отвечай. Это не только психологически давило, но и здорово выматывало. И Сан Саныч вовремя заметил, что меня нужно освобождать от персональной опеки, чтобы я был более свежим и приносил команде впереди больше пользы. Тогда в чемпионате СССР было много классных нападающих: и Олег Блохин, и Сергей Родионов, и Фёдор Черенков, список можно продолжить, большой получится. И быть среди них лучшим — это было уже определённым достижением. Потом и в команде уважение появилось, и ветераны Александр Маховиков, Александр Минаев, Валерий Газзаев меня приняли, если так можно выразиться. Признали себе равным. Да и не забывайте про Кубок страны, который мы выиграли с «Динамо» в 84-м году. Это тоже было яркое событие в моей жизни.

— Вы же тогда в финале с «Зенитом» забили гол?

— Да, а перед этим отдал ещё пас Газзаеву. Выигрыш Кубка, скажу честно, стал для меня чем-то особенным. Это был мой первый серьёзный трофей, который имел в союзные времена другую ценность, чем сейчас. Я ещё в детстве видел фотографии победителей в футбольных изданиях, в том же «Футбол-Хоккей», где капитан обычно поднимал кубок вверх. И тут я сам с этим кубком, да ещё отдал и забил. Был тогда какой-то прилив огромного счастья, и казалось, что таких побед будет ещё много. Но в жизни, к сожалению, всё оказалось по-другому.

— А что же, Александр, вас в 1986-м году Лобановский на чемпионат мира в Мексику не взял? Вы же тогда классный сезон проводили, лучший бомбардир: 21 гол в чемпионате, и в итоге мимо мундиаля…

— Он меня потом взял в сборную, обид тут нет. Вы же помните ту ситуацию. Там Киев весь поехал и вполне по делу. Вот вам подтверждение того, какая была тогда конкуренция. Но с Эдуардом Васильевичем Малофеевым (уволенным с поста главного тренера сборной СССР перед чемпионатом мира в Мексике, — прим. автора), я считаю, нехорошо тогда поступили, незаслуженно.

— Но тем не менее уже через два года в Сеуле у вас на шее висела золотая медаль олимпийского чемпиона.

— Да, это большой успех. Но это уже со сборной. Об этом у меня тоже много ярких воспоминаний. Мы тогда все друг за друга были. Хорошая у нас, сплочённая команда была, которую Анатолий Фёдорович Бышовец создал. Смогли тогда и итальянцев пройти, и бразильцев в финале обыграть. А имена то какие — Тассотти, Карневале, Ромарио, Бебето. Говоря про ту команду, не могу не вспомнить с теплотой Владимира Максимовича Салькова. Он тоже много сделал для нас — специалист высшей пробы.

— Я посмотрел, сколько матчей вы тогда в Корее сыграли, тут на пару таймов за весь турнир даже не наскрести. Не обидно было сидеть почти всё время на скамейке? Не считаете, что ваш вклад в ту победу был минимальным? К примеру, ваш близкий друг Виктор Лосев был капитаном той сборной и провёл все матчи в составе.

— Нет, конечно. Победы и успехи команды никогда не зависят от одиннадцати игроков, выходящих на поле. Задача тренера, что я особенно ощутил, работая с Гусом Хиддинком — это создать благоприятный микроклимат в команде. Гус рассказывал, что когда он тренировал сборную Голландии, то было очень сложно сделать так, чтобы абсолютно все в ней были довольны. С учётом того, что приезжают в команду одни «звёзды». А в идеале нужно, чтобы каждый был заряжен на победу, на результат. Независимо от того, где он находится: на поле или на скамейке. И скажу больше: те игроки, которые выходят на поле, должны понимать, что это не их личный успех, а успех всей команды, включая штаб, персонал и. т. д. А что касается меня конкретно, то я тогда достаточно много играл в отборочном цикле. Участвовал в важнейших матчах с Турцией, с Болгарией, у которой была очень сильная команда во главе с Христо Стоичковым. Я был равноправным членом коллектива, и никакого разочарования и угрызения совести, что не заслужил медаль, у меня никогда не было. Клаус Фишер в «Шальке» мне много говорил: «Если ты попадаешь в сборную, в список 22-х, то надо уже жить ради команды и прятать подальше свои амбиции».

— Но, тем не менее, есть лидеры команды, которые выделяются на фоне других. Я отметил бы в той сборной Алексея Михайличенко и Игоря Добровольского, они тогда «делали погоду» на поле.

— Согласен, но я тоже был лидером в «Динамо». А если другие ребята могут по мнению тренера принести большую пользу, то почему бы и нет.

— Потом у вас был этап работы в сборной с Валерием Лобановским. Какие остались впечатления?

— Хорошие. Было интересно с ним поработать. Определённый опыт получил. На чемпионат мира в Италию съездил. Я уже тогда играл в «Шальке», а немцы стали в 1990 году сильнейшими на планете, и так получилось, что я играл в тот момент в стране действующих чемпионов мира. Тогда и на телевидение, и в прессе, да везде это чувствовалось. А имена какие — Маттеус, Тон, Клинсманн, Ройтер.

— А как вы всё-таки попали в «Шальке»? В прессе: и в немецкой, и в нашей была масса версий. Но всё было как-то не прозрачно и авантюрно: комбайны, принтеры, машины, автобусы и даже обувь ….

— Если говорить о моём переезде в Германию, за границу, то первый интерес ко мне был ещё в начале 1989 года на сборах со сборной Лобановского на базе в Чокко. Тогда ко мне подошёл какой-то итальянец и на ломанном русском языке сказал, что мной интересуются «Дженоа» и «Болонья». Но это так на уровне слухов и осталось. Ну, а в «Шальке» я попал благодаря тому, что два знаменитых игрока этого клуба Клаус Фишер и чемпион мира 1974 года Хельмут Кремерс приметили меня где-то на сборах в Европе. Я им понравился, и уже через какое-то время в «Динамо» приехал агент Андреас Граевски, который получил санкцию на мою покупку от президента «Шальке» миллионера Гюнтер Айхберга.

— А вам что, было всё равно куда идти, лишь бы деньги или как?

— Не скажу, что всё равно, хотя деньги тоже играли роль. «Динамо» на мне тогда хорошо заработало, общий контракт, насколько я помню, тогда был больше миллиона немецких марок. 850000 были чистыми, а на остальное клуб получил автобус, машины, косилки какие-то, принтеры. Меня на тот момент не только моя зарплата интересовала, но и то, что я еду в страну, которая становилась чемпионом мира, где футбол был возведён в религию, а «Шальке» входил в тройку самых популярных команд Германии, хотя на тот момент  играл во второй Бундеслиге. И ещё я знал, что у него огромная армия болельщиков. Авантюры или погони за деньгами с моей стороны никакой не было.

— Но на тот момент все вокруг «Шальке» считали безумием приглашать игрока из СССР, которого мало кто знал, и, вообще, зачем им тут люди с советским менталитетом. Не помешало вам всё это, когда вы только приехали в Германию?

— Все эти вопросы достаточно быстро снялись уже сами собой. Во-первых, друживший с Валерием Лобановским главный редактор известного футбольного издания Kicker Карл-Хайнц Хайманн, писал тогда о высоком уровне нашего чемпионата. Что было истинной правдой. Во-вторых, уже на первой тренировке в клубе увидели, как я готов физически, без проблем сдав «тест Купера». А в-третьих, я сразу стал забивать. И люди, которые сначала недоумевали, почему меня взяли, стали уже хвалить руководство клуба за удачный трансфер. А вообще, привыкать к жизни в другой стране было трудно. В эти магазины не ходи, в эти ходи. Языка не знаешь. Спасибо надо жене сказать, она помогала мне во всех бытовых вопросах.

— К вам в «Шальке» вскоре приехал Владимир Лютый, полегче стало?

— Конечно. Володю я хорошо до этого знал. Мы и в олимпийской сборной вместе играли.

— Вам тогда обоим место в нападении нашлось?

— Меня оттянули в полузащиту, а он играл впереди. Так что, никаких проблем. Мы как-то вдвоём на пару забили все голы в матче с «Фрайбургом», и в газетах писали, что сегодня в Бундеслиге был «советский вечер».

— А что это за случай, когда вас двоих тренер Петер Нойрурер из ресторана забирал ночью? Он об этом в одной из телепередач рассказывал.

— Да ничего особенного. В Америке были на сборах. Обычная ситуация: по бокалу пива в баре в гостинице выпили. Это кто-то из сопровождающих нас журналистов увидел, и быстрей тренеру звонить. Он спустился к нам из номера, и понял, что «криминала» нет. Никаких последствий не было. Тем более, что на следующий день, я забил пару голов.

— Вас в «Шальке» полюбили. С игрой и с голами у вас было всё в порядке, а с немецким языком, насколько я знаю, была проблема.

— Да, проблемы были. Что тут говорить, и посмеивались и шутили надо мной. Через три года уже сносно изъяснялся. Но как-то мне Клаус Фишер в шутку сказал, что это даже хорошо, что ты не знал язык, ничто не отвлекало, смог сразу сосредоточиться на футболе. А вот жена у меня быстро заговорила на немецком, она хорошо учила его в школе.

— Вы как-то сказали в интервью: «В Россию в отпуск не поеду, в Германии тоже есть что посмотреть». Многое посмотрели? И почему там не остались жить?

— Я постоянно ездил в Россию, в Москву, в отпуск, чтобы маму навестить. А в тот раз я решил свозить детей в только что открывшийся «Диснейленд» под Парижем. А вообще, в Германии масса развлечений, аквапарки шикарные, и вообще много чего. Но в отличии от Володи Лютого, Юры Савичева и Сергея Фокина меня у немцев ничто не задержало. А ребята остались там жить — это их выбор, но им не просто было.

— Вам же ваш партнёр по «Шальке» Инго Андербрюгге предлагал работать в его футбольной школе.

— Да, предложение было, но я не захотел. И знакомые у меня там были хорошие, которые поддерживали, помогали во всём, даже налоги правильно платить. Был такой хороший человек Клаус Парфёндер. Но я ехал в Германию на работу, и была внутренняя установка вернутся на родину… Я решил ещё в России поиграть, да и предложение из «Локомотива» поступило хорошее.

— А с кем ещё из немецких футболистов у вас были дружеские отношения?

— Cо многими, с нашим молодым вратарём Йенсом Леманном дружили. Это уже позже он станет вратарём сборной Германии и в Англии поиграет. А тогда, он чуть ли не сам наскребал себе деньги на операцию после разрыва крестообразных связок. А когда восстанавливался, то позвал и оплатил дополнительные тренировки ещё одного знаменитого вратаря Тони Шумахера. Йенсу было тогда очень трудно, но он проявил характер, вылезал сам из этой трудной ситуации, упорно тренировался. Он как-то попросил меня, чтобы я ему после тренировки побил по воротам. А мне это было в удовольствие. Я жил в трёх минутах ходьбы от стадиона. Мы с ним часто оставались вдвоём. Я отрабатывал удары, он прыжки. Приятно было, когда через много лет он упоминал меня как лучшего футболиста, с которыми играл в одной команде. А ведь он играл и с Анри, и с Бергкампом.

— Вы почти до сорока лет играли. Это что, режим особый, диета, ограничения…

— Абсолютно нет. Даже не знаю. Наверное, гены. Это, как говорится, или дано или нет.

— А к пиву в Германии не пристрастились?

— Могу выпить бокал, другой, но без особой страсти. Я когда в «Шальке» приехал, то ребята вечером за день до игры по бокальчику пива всегда выпивали, а я — кофе. Как говорится, не нарушал режим (смеётся). Удивлялись, подшучивали.

— Андрей Шевченко и Лука Модрич уехали играть в большие европейские клубы в 23-летнем возрасте. А к примеру, вы и Андрей Аршавин — в 27 лет. И если сравнивать их и ваши достижения, то, когда, по-вашему, лучше всё-таки уезжать?

— Здесь всё индивидуально, а вообще, чем раньше, тем лучше. В молодом возрасте больше раскованности, адаптируешься ко всему быстрее. Сил соответственно больше, время же на восстановление требуется, наоборот, меньше. А помимо этого, западники уважают силу, в том смысле, что ты должен быть их сильнее во всех компонентах: и физически, и ментально, а про технику я и не говорю. Когда ты уже с ними вровень стоишь, то уже не то, отношение меняется. Я вспоминаю, когда был в «Шальке» на пике формы, то ко мне ребята подходили, говорили: «Мы знаем, у тебя контракт меньше, чем у нас, а играешь ты лучше». Потом уже руководство со мной общалось, контракт дали на два года, условия были в два раза выгодней. А мне было уже за тридцать. Там ни с кем двухгодичный контракт не заключали. Но чтобы всё это получить, нужно быть в полном порядке.

— Почему из «Шальке» во «Фрайбург» ушли, могли бы в Гельзенкирхене на авторитете поигрывать, благо у вас его было с избытком? Вы клуб и в Бундеслигу вывели, и «Баварию» практически в одиночку лишили чемпионства. Болельщики это любят.

— Да. Напомнили вы мне прекрасные времена: после нашего выхода в Высший дивизион город пять дней гулял. Нас на руках носили, куда не зайдёшь, везде угощают бесплатно. Хочешь виски, хочешь пиво, хочешь вино – пожалуйста. Коммунизм был просто какой-то. А во «Фрайбург» я ушёл, потому что тренер Йорг Бергер, который пришёл в «Шальке» в 93-м году, стал в выездных встречах применять оборонительную тактику. Мне надоело в гостях каждый раз на скамейке сидеть. Я один раз просто перед отъездом на игру спросил его, буду ли я сегодня в составе, на что он ответил мне «нет», и я просто взял сумку, вышел из автобуса, сел в машину и уехал домой. Потом меня вызывали: «Саша, как же так, авторитет тренера подрываешь, потерпи» и. т. д. Но я твёрдо сказал, что, если будет предложение, сразу уйду. Тут появился «Фрайбург», и я ушёл. Хотя мог успокоится, посидеть, потерпеть. Отношение ко мне, несмотря ни на что, было хорошее, уважение никуда не исчезло.

— До Йорга Бергера вы играли под руководством Петера Нойрурера, Александра Ристича, Удо Латтека, Хельмута Шульте, да и Клаус Фишер упомянутый вами ранее, тоже вас тренировал. С кем было комфортней всего?

— Скажу вам так: интересно было со всеми. Каждый мне что-то дал как тренер. С Нойрурером я начинал в «Шальке». С Ристичем выходил в Бундеслигу. Латтек вообще легенда, но он был недолго. А с Шульте мы тогда оставили «Баварию» без чемпионства. У всех чему-то учился. У всех было ко мне хорошее отношение.

— С «Фрайбургом» у вас была «бронза» в Бундеслиге.

— Да. Тренер был хороший — Фолькер Финке, он много лет там работал. Но это сейчас «Фрайбург» один из ведущих клубов Бундеслиги, а раньше был командой обычного среднего уровня. По антуражу, по болельщикам «Фрайбург» и «Шальке» — были словно небо и земля. А «бронзу» можно себе в актив записать. Тоже часть моей истории в Бундеслиге.

— А в «Ганновере» уже доигрывали?

— Да.

— Как-то известный немецкий футболист Руди Фёллер, не буду перечислять всех его должностей, наград и заслуг, но, кстати, не имеющего титула чемпиона Бундеслиги, сказал одну фразу, которая вам понравится: «Выйти из второй Бундеслиги в первую бывает во много раз труднее и значимее, чем стать чемпионом вместе с «Баварией». Если тебе удалось на три года с мюнхенцами подписать контракт, то два чемпионства у тебя почти в кармане». И это он сказал, если не ошибаюсь до того, как «Бавария» 11 раз подряд стала чемпионом. Согласитесь с ним?

— На все 100. И я уверен, что у Фёллера, чемпиона мира, не раз была возможность подписать с мюнхенцами контракт. Но каждый решает сам, что ему важней в жизни, у каждого свой вызов судьбы. Его и без чемпионства все признают великим футболистом и ещё, что немаловажно, ценят, как достойного человека.

— Вы ведь не только «Шальке» выводили в высшую лигу, но и у себя на родине в качестве тренера — «Торпедо». Так что это высказывание в двойной степени вас касается.

— Выходит так. Значит всё не зря (смеётся).

— Александр, не буду открывать каких-то секретов, да вы и сами об этом знаете, что за вами тянется репутация человека осторожного, не очень уверенного в себе, которого трудно вывести на откровенность, в общем, не очень жалующего журналистов. У меня к вам по поводу вашей осторожности тоже есть один вопрос.

— Сегодня, надеюсь, все стереотипы разрушены (смеётся).

— И всё-таки вопрос: вы были назначены главным тренером сборной России на два товарищеских матча в 2006 году с Бразилией и Испанией. В Москве с бразильцами вы проиграли 0:1. Бразилия делает шесть замен, Бородюк — одну. Я бы, может, и не вспомнил об этом, но вы знаете, что я близко знаком с Игорем Семшовым. Это было 1-го марта, вы всех выдернули из-за границы со сборов. Да и матч с Бразилией бывает в карьере футболиста не каждый раз. Игорь был очень расстроен, если не сказать больше. Но дело не в нём. Я о вашей осторожности, боязни за результат. Матч-то товарищеский. Проиграли бы крупно, никто бы вас не осудил.

— Не скажу, что вы тут совсем не правы. И выпустить можно было на замену с бразильцами побольше игроков и не осудили бы, может быть, но конкретно в тот момент эти матчи для меня были первыми в качестве главного тренера и очень важными. И я решил, скажу честно, сыграть на результат. Очень не хотелось, чтобы негативный шлейф за мной после этих матчей тянулся. Да и доказать нужно было себе, что я на что-то способен. В общем, испытывал определённое психологическое давление. По моему мнению, каждый товарищеский матч — это не просто рядовая игра, а определённый вызов. И бразильцы, и испанцы были на тот момент в тройке лучших команд мира. Испанцы тогда вообще забыли, когда проигрывали. А мы с ними в гостях вничью сыграли 0:0. Очень достойный результат. Даже их тренер нашу команду на пресс-конференции отметил с хорошей стороны. Ещё повлияло то, что тут и там были разговоры, что отвезут нам по полной программе в этих матчах. С бразильцами был неплохой матч. Ничья была бы закономерным итогом. И я ещё не забывал об игроках. Им тоже в плане уверенности было важно на равных побиться. Поэтому открытой игры на победу и не было. Да с такими командами её и не должно быть.

— Вы тогда открыли Константина Зырянова для сборной, с Испанией был его первый матч…

— Да. Они с Игорем Семшовым в «Торпедо» очень здорово в середине играли. У них у обоих есть ценнейшее качество, они могут регулировать темп игры. Когда нужно — попридержать мяч, а когда, наоборот, точной передачей ускорить игру. Оба здорово чувствуют ритм игры. Так Лука Модрич играет. А когда я Костю с Испанией выпустил, то он подошёл ко мне после матча, поблагодарил за приглашение. И я увидел, что он прекрасный парень и в футбольном плане, и в человеческом.

— У ещё вас был казахстанский тренерский период, «Кайрат», сборная. И в общем-то в «Кайрате» вышел провал, если называть вещи своими именами. Три матча – одно очко.

— Но был ещё Суперкубок.

— Да. Но проваленный старт с алма-атинским «Кайратом» и ваш скоротечный уход из клуба перевесили всю вашу заслугу с завоёванным в 2016 году Суперкубком.

— Когда я ехал в «Кайрат», то рассчитывал, что раздевалка и футбольное поле будут моей вотчиной. Но как я там всё задумал, как мне хотелось, у меня, к сожалению, не получилось. И я был не готов бороться с влияниями разных внешних факторов. Меня никто не выгонял, но я почувствовал, что всё это не моё, и надо уходить, чтобы ещё больше не усугубить ситуацию и для клуба, и для себя. А так, мы провели хорошие сборы, подготовились и Суперкубок заслуженно взяли. Но случилось так, как случилось. И надо отдать должное Кайрату Советаевичу Боранбаеву, который тогда с пониманием ко мне отнёсся, за что я ему очень благодарен.

— А после всего этого вас приглашают в сборную Казахстана, и вы жалуетесь на журналистов в интервью, что они предвзято к вам относятся. Мне кажется, что журналисты были правы. Вы через три тура уехали из «Кайрата», а тут вас в сборную берут, с какой стати?

— С журналистами было понятно, что они мне обязательно припомнят то время в «Кайрате», и я был к этому готов. Но бороться с людьми, которые сознательно начинают на тебя давить, выискивать негатив, не так просто. Когда ты едешь в другую страну (хотя казахи нам ближе по менталитету, чем немцы), нужно иметь представление о культуре, устоях, обычаях, традициях этой страны. Но от всего застраховаться невозможно. И это хорошая школа, которую надо обязательно пройти,  это делает тебя ментально сильнее, даёт тот неоценимый опыт, который может всегда пригодиться в дальнейшем. Когда меня пригласили в сборную, то и те, кто занимался моим приглашением, и я отдавали себе отчёт в том, с чем мне придётся столкнуться. Но это и есть футбольная жизнь. Тебя как на волнах бросает. То ты наверху на гребне волны, а потом опускаешься вниз, потом снова наверху и. т. д. Поэтому любое назначение – это определённая возможность проявить себя, получить новые ощущения. Но результат к сожалению бывает не всегда положительным. И я, несмотря ни на что, благодарен всем тем, кто оказал мне доверие, приглашая на работу в сборную Казахстана и тем, кто поддерживал меня на протяжении всего этого непростого периода моей тренерской деятельности.

— Не знаю, согласитесь ли Вы со мной, но одна из ярчайших страниц вашей биографии — это работа в сборной России с Гусом Хиддинком. И пусть на меня не обижается Игорь Корнеев, но всё-таки вы играли первую скрипку в оркестре Хиддинка, прежде всего, в его штабе.

— Соглашусь с вами, что мне очень повезло с тем, что Гус выбрал именно меня, но и достоинства Игоря принижать не стоит. Он, как и я, был равноправным членом нашей тренерской команды и проявил себя с самой лучшей стороны как профессионал. У нас было с ним полное взаимопонимание. К выбору не только помощников, но и игроков, Хиддинк подходил тщательнейшим образом.

— Тут вам помог ваш опыт выступления в «Шальке». Немецкий вы знали, да и репутация у вас там была хорошая.

— Это безусловно. Хиддинк даже связывался со своим земляком Юри Мюльдером, который долго играл в «Шальке», и он дал ему обо мне всю информацию. Да и по другим каналам тоже обо мне справлялся. Помните, я вам говорил, что очень важно тренеру создать микроклимат в команде. Но Гусу был ещё важен микроклимат в штабе. Он интуитивно чувствовал людей. Это я хорошо понял, когда мы с ним обсуждали кандидатуры тех или иных игроков. И он ставил во главу угла больше всего даже не футбольные качества, а способность футболиста быть частью коллектива. Атмосфере в команде Гус придавал огромное значение.

— А почему Гус Хиддинк не рекомендовал вас в качестве главного тренера сборной России после себя? Опыта вы «поднабрались», и авторитет среди игроков у вас имелся. Можно вспомнить, как было в сборной Германии: Йогги Лёв работал помощником у Юргена Клинсманна, Ханси Флик трудился в штабе у Йогги Лёва…

— Особых рекомендаций не было, да и не принято это. Работа была видна, а там уже решение должно было быть принято наверху. Дик Адвокат, с которым я работал, даже говорил в прессе, чтобы присмотрелись к Бородюку. Но не сложилось.

— 2008 год, чемпионат Европы — яркая часть вашей биографии. Выиграли «бронзу», звания «заслуженных» все получили. А после нашего домашнего чемпионата мира, условно, за восьмое место всем те же звания присвоили. Справедливо?

— Ребята молодцы: и наши, и те, кто в Москве праздник людям устроил. Был показан очень хороший результат. Но всё-таки я бы, если не за первое место давал «заслуженных», то хотя бы за первые три. А тут, конечно, нехорошо получилось и с олимпийскими чемпионами, и с чемпионами мира. Но это уже на мой личный субъективный взгляд.

— А ещё мне хотелось спросить вас вот о чём: почему на чемпионате Европы 2012 года в Варшаве в гостинице, где в то время жила наша сборная, был проходной двор? Все, кому ни лень, проходили в холл и буквально «повисали» на футболистах. Могу сравнить с Леогангом четырьмя годами ранее — там в этом плане всё было намного строже. И случай с Андреем Аршавиным после игры с греками тоже негатив о сборной оставил.

— Да, вы правы, очень плохо сработала охрана. Многие команды в центре Варшавы жили, но у нас почему-то контроль был ниже обычного. Сейчас, что уж вспоминать: обыграй мы греков, и про охрану в гостинице никто бы и не вспомнил.

— А какое у вас было самое большое разочарование в футбольной жизни?

— Пожалуй, матч со Словенией в Мариборе, хотя мы его проиграли ещё в Москве. Надо было дома снимать все вопросы. После матча мне Гус сказал: «А теперь, Саша, ты посмотришь на людей, которые, до этого подходили и жали нам руки, подойдут ли они снова, чтобы нам их пожать». Я эти  его слова запомнил на всю жизнь..

— Ну и как?

— Мудрый Хиддинк не безосновательно это говорил. А ещё игра с Грецией на Евро в Польше тоже занозой сидит. И стадион был наш, и ничьей хватало, и результат в другом матче не помог. Вообще, все одно к одному. Такой шанс один раз в жизни бывает, и мы его не использовали. А от работы с Диком Адвокатом у меня остались только хорошие впечатления. Он меня многому научил.

— Недавно было 100-летие «Динамо», клубу которому вы отдали, скажем пафосно, лучшие годы своей жизни. Не болит душа за команду, которая уже много лет никак не может ничего выиграть? И стадион хороший уже вроде есть, и болельщики, и традиции…

— Вы знаете, меня как-то «Шальке» приглашал на встречу «легенд». И когда мы шли по стадиону, то 70 тысяч зрителей встали и сопровождали нас аплодисментами. У меня были мурашки по коже. Это не забывается. В эту минуту ты понимаешь, что всё в жизни было  не напрасно. И я в тот момент подумал, что на столетие «Динамо» есть надежда, что окажусь тоже в группе тех, кто будет делать почётный круг на переполненном новом стадионе. Но в итоге не было ни переполненного стадиона, ни почётного круга. Но спасибо Владимиру Долбоносову: он собрал ветеранов, мы посидели и отметили юбилей. А что касается «Динамо», то, конечно, хотелось бы видеть клуб постоянно наверху, но, к сожалению, пока это только мечты.

— А как вам назначение в «Динамо» чешского тренера Марцела Лички?

— Специалист он хороший. Я вообще к любому тренеру отношусь уважительно. Но видно, что крен в нашем футболе идёт не в ту сторону. Я бы старался ограничивать иностранных тренеров. По примеру Германии надо поступать. Они, я помню, в своё время приняли решение дать дорогу своим доморощенным тренерам. И нам надо к этому стремиться. У нас своих динамовских тренеров много: Колыванов, Кирьяков и другие. Да и ребятам из той «бронзовой» сборной 2008 года надо дорогу давать.

— Спасибо вам за интервью!

— Всегда обращайтесь (смеётся).

 Текст: Александр Косяков.

Заглавное фото: Олег Бухарев.

Фото: ФК Шальке, Kicker, Александр Косяков и из личного архива Александра Бородюка.

Поделиться ссылкой:

Метки: александрбородюк, динамо, российскийфутбол, фкдинамо, фкдинамомосква, футбол, шальке